Закон дитто

Вообще, бабуле не было никакой необходимости спускаться именно со мной в хранилище. Но кроме нас – Эйда, Каро, меня и бабули – в кабинете главы присутствовал еще один человек, при котором она не могла говорить свободно. Золотой знак дракона на воротнике его безупречно белой рубашки, дорогие кожаные перчатки, черный портфель в руках, строгие очки и приглаженные волосы… Этот человек хранил молчание, пока мы отчитывались перед бабулей по всей строгости устава. А затем он поправил очки и, положив на стол такую же золотую карточку, удалился из кабинета.

Я хорошо знал бабулю. На ее лице не отразилось ни удивление, ни раздражение. Она подняла бровь и спросила меня, нужна ли помощь с биоматериалами. Я ответил «да» и теперь терпеливо ждал, когда мне расскажут, во что мы опять вляпались.

Мы подошли к лестнице в одиночестве. Бабуля, поглядев направо и налево, пригвоздила меня к стене тростью и, смотря сверху вниз, медленно произнесла:

– Совет из Последнего предела желает допросить тебя. Секретарь первого стража прибыл первым. Завтра объявятся и все трое.

Я пораженно застыл. Появление кого-то из Последнего предела – уже событие. Но сам Совет…

Что, драконы подери, произошло в Ордене, пока меня не было пять лет?!

Бабуля продолжила, сощурив глаза:

– Стражи стали пропадать.

Я секунду обдумал это.

– Они же и раньше не возвращались с миссий?

– Они погибали, Эжен, – сурово ответила бабуля. – А за последние пять лет уже семь стражей просто-напросто испарились, всего лишь собирая таффрук. Указом императора стражам запрещено трогать жителей Сожженных земель.

– А сигналы?..

– Ничего. Как будто стражей никогда и не существовало. И вот вы возвращаетесь и сообщаете, что подозреваете Терри в предательстве. А принц Исметра убит, но подтвердить, что убийца не ты, никто не может.

– Но разве ты не рассказала о секретной миссии?

Бабуля вздернула подбородок:

– Конечно! Но эти придурки из Совета решили сами тебя проверить. Им плевать на отчеты, твою длительную подготовку и мое заступничество. Так что тщательно причеши свои мысли, внучок.

Она отставила трость и бодро зашагала к лестнице. Поднявшись на три ступеньки, бабуля прикрикнула:

– Ну, чего стоишь?! Старуха тебя давно обогнала!

Я улыбнулся, рассеянно пригладив волосы. Во дела…

Меня проводили в гостевую комнату без окна и оставили, забрав все личные вещи. Я с тоской подумал о блокноте, но заставил себя подавить эти мысли.

Наверное, чего-то такого и стоило ожидать.

Разбудил меня громкий стук в дверь – за мной пришли стражи.

Ночь прошла без сна, и к утру, совершенно вымотавшись, я задремал на четверть часа, отчего сейчас чувствовал, как в голове протяжным звоном растягивается боль.

Меня считали преступником. Нет, не так. Меня подозревали в измене! Никогда не думал, что попаду под подозрение…

Но, видимо, за пять лет изменилось многое.

При мысли о том, что меня вновь могут заключить в темницу, под ложечкой засосало. Я подавил желание закричать и сделал пару выпадов, проверяя подвижность суставов.

Решительно открыв дверь, я улыбнулся стражам и весело поинтересовался:

– А наручники наденете?

Один из них фыркнул и бросил мне, пропуская вперед:

– Брайси Эжен, вас сопровождают на суд Совета. Пройдите вперед, пожалуйста. Наше присутствие лишь формальность.

Мы спустились на первый этаж, прошли мимо высоких окон. Я смотрел на знакомые картины на стенах, отсчитывая шаги.

Пять.

Десять.

Тридцать четыре.

Возле серой двери стоял еще один страж. Один из моих сопровождающих постучал в дверь и отворил ее: мы пришли в комнату для допросов.

Небольшое помещение с тремя светильниками. Под самым потолком два окна, неяркий свет льется на каменный пол. Длинный стол вдоль дальней стены. За ним сидели четверо: уже знакомый мне секретарь, двое светловолосых мужчин и женщина с ярко-рыжей копной волос, собранной в хвост.

Слева, возле стены, стояла бабуля, сложив руки на груди. Она встретила меня хмурым взглядом. Ее тростью поигрывал Релл, сидевший рядом. К стене возле его ног был прислонен чемоданчик.

А посреди комнаты, вытянув по уставу руки, спиной ко мне стояли Эйд и Каро. Я заметил, как мелко дрожат плечи последнего.

Секретарь заносил замечания в бумаги перед ним. А женщина, сцепив руки в замок, пристально смотрела на Эйда и, на мгновение прервавшись, продолжила:

– Ваши показания приняты, командир Эйд, теперь же дадим возможность ответить брайси.

Ее тонкие губы растянулись в улыбке. Эйд и Каро поклонились и отошли направо, к длинной скамье. Я бросил искоса на них взгляд. В полутьме сложно было разглядеть выражения их лиц, но что-то странное было в походке Эйда. Какая-то непривычная расслабленность.

Я вошел, поклонился по уставу и представился:

– Брайси Эжен де Мораладье прибыл, уважаемый Совет.

Дверь заскрипела и затворилась. Я моргнул.

Мужчина, сидевший вторым после секретаря, откашлялся. В его темных глазах не было и капли жалости.