Закон дитто

Моя мать надела лучшее платье, декольте подчеркивало пышность груди, а диадема сияла изумрудами. Тан и Аджит поглядывали на императрицу с мест пониже.

Они узнали обо всем и рано утром пришли в мои покои. Я объявил, что прерываю подношения и как сын императора обязан присутствовать на казни. Императрица, увидев меня, разочарованно улыбнулась, и я понял, что Густаво был прав.

Она ожидала, что я попытаюсь освободить Сейю и нарушу закон. Поэтому теперь императрица прелестно улыбалась подданным и вполголоса комментировала происходящее так, чтобы больнее ранить меня.

Но всю ночь я молился Эарту за душу Сейи и просил отправить ее в цикл. Те преступления, которые она совершила… были мне неизвестны. Только добродушие и тепло, вот что я видел от нее. И защиту все эти восемь лет.

А сейчас я должен вести себя как сын Фуркаго.

Толпа расступилась, и Сейю заставили подняться на эшафот.

– Убийца!

– Дезертир!

– Пока другие воюют, она сбегает! Мой сын погиб на войне!

И не было им дела, что стражи занимались порталами и существами. Их дети, братья, отцы погибали, а она была дезертиром. Одно это слово возбуждало в них ненависть.

– Согласно закону Таррвании, Кира, дочь Милисары, признана виновной в дезертирстве и убийстве стражей! – начал зачитывать обвинение советник Дан, отец Тана.

Я нашел взглядом Кристен и Эжена. Они стояли спиной к нам, на второй снизу ступеньке помоста, на голову возвышаясь над толпой. Страж поддерживал под локоть командира, прямую как стрела.

С неба заморосил дождь.

Густаво, стоящий позади меня, незаметно сжал плечо.

– Казнить изменницу!

Императрица улыбнулась и махнула рукой, разрешая привести в исполнение приговор.

Из-под ног Сейи ухнул пол, она заболталась в удавке.

– Не отводи взгляд, дорогой, иначе я прикажу спилить тебе эти уродливые рога, – едва слышно сказала императрица.

Я смотрел. Тело похолодело, облачко пара вырвалось изо рта.

Тело или воздух вокруг?

Я смотрел. Усилившийся ветер взметнул императорский флаг и затрепал эту расшитую кровью и гордостью династии Фуркаго тряпку. Дракон расправил крылья над короной и зловеще ухмыльнулся мне.

Я смотрел и не дрожал.

Во мне не осталось чувств.

Уже вечером, обмакивая перо в чернильницу, я равнодушно размышлял о неотвратимости судьбы и эфемерности власти. Лист бумаги передо мной постепенно наполнялся просьбами, словами почтения и горькой правдой.

Я принц Таррвании, но прав у меня нет.

Мой взгляд остановился на мече Сейи, так и оставшемся лежать на тумбе. Я встал и вынул его из ножен. Клинок сверкнул в свете одинокой лампы, стоявшей на письменном столе. Мое отражение криво взглянуло на меня в ответ.

Я резко вложил меч в ножны и подумал о дяде, с которым не дозволено разговаривать. О моей настоящей матери, которую я никогда не увижу.

Густаво предан отцу и не станет помогать мне. Сейя мертва. Стражи покинули Аргтаун после казни, забрав тело моей охранницы.

Я вспомнил о Тане и Аджите.

Густаво был прав – у меня нет власти. Но я люблю свою страну, что бы в ней ни происходило. И отца.

Но участвовать в интригах этой женщины? Нет.

Стены дворца давили на меня, вызывая удушье.

Дописав письмо, я вызвал слугу, распорядился привести с утра в мои покои Тана и Аджита и подготовил необходимые бумаги. Спасибо Сейе, оставившей мне прощальный подарок – мешочек с императорской печатью.

Через неделю пришел короткий ответ от отца:

Ваше назначение на восточную границу подтверждено. Я не изгоняю вас, но наказания по строгости закона не избежать даже принцу. Убийство дракона, подчиняющегося империи, во время войны – страшное преступление. Знайте, что Аниса просила лишить вас титула, я же поступил более благоразумно. Служите Таррвании и докажите, что способны контролировать свои эмоции. И не пишите больше про мать.

Я и так знаю все ее пороки.

Через две недели мой отряд покинул дворец. Я уезжал с легкими мыслями, ощущая дыру в сердце.

Больше в этот дворец я не вернусь.

Глава 22

Войти в цикл – раствориться в вечности и вернуться к жизни, но в другой форме или даже в ином мире. Богодраконы отведут тебя в цикл, если ты прожил достойную жизнь. Или разорвут на части и обратят в ничто.

Из походных записей Эжена де Мораладье

926 год правления Астраэля Фуркаго.

Третий месяц после сезона дождей.

Земли дома Азалиэс

Эжен