Закон Долга. С востока на запад (СИ)

Мужчина улыбнулся и указал на дупло в ближайшем дереве. Он поднял с земли небольшую палочку, бережно стряхнул с неё муравьёв. Палочка оказалась очищенной от коры и аккуратно выровненной. Салан медленно опустил её в дупло и чуть пошевелил. Из нутра дерева повалили муравьи, облепляя не только палку, но и ладони мужчины. Он подождал минут пять и чуть тряхнул рукой. Насекомые посыпались вниз, и он достал свою добычу. И его руки, и инструмент были покрыты какой-то белёсой субстанцией. Он протянул палочку Ире, как продавец сахарной ваты свой товар.

— Попробуй! — сказала Енна. — Пока не застыла, вкуснотища невероятная!

Ира приняла палочку, стараясь второй рукой удерживать плащ в закрытом состоянии. Стряхнула зазевавшихся муравьишек, движение в движение повторив действия мужчины, за что заработала одобрительный взгляд. С опаской лизнула.

— Сахар! — удивилась она.

— Именно! Осталось только чуть подсушить, пока не станет густым, свалять шарики и подождать, пока вода испарится до конца. А дальше — хочешь в еду, хочешь продавай. Ну правда же вкусно?

— Да, — сказала Ира, ощущая на языке едва заметный лимонный привкус. В сухом сахаре он не чувствовался. Она снова с аппетитом лизнула. — Очень. Спасибо.

— Угощайтесь! — с улыбкой сказал Салан, протягивая шаманке ещё одну палочку. — Связующая, я прошу меня простить, но до заката мне нужно ещё два десятка гнёзд осмотреть.

— Конечно. Удачной работы!

Они вернулись к отряду, и Ира смутилась, что выглядит как ребёнок, которому только что всучили конфетку. Но уж до чего вкусным оказался непереработанный сахар!

— Ешьте, Ирина, пока угощают, — сказал Рикан, глядя, как она пытается спрятать палочку за спиной. — Обычно последнюю шкуру сдерут при продаже.

— Погодите, так сахар что, только здесь произво… добывается?

— В цель! — кивнула Енна. — Хвала Низзу, что все остальные народы такие сладкоежки. Если бы только сахар мог делать их характеры помягче, а то торгуются за каждый шарик, будто битву воюют.

— Так и вы не медяками берёте за него!

Енна ухмыльнулась, не споря с общеизвестным.

— Надо доложить его величеству и в Собор Карража о белом эликсире, — неожиданно тихо сказал Доваль.

— Что именно? — спросил Каю.

— То, чему мы стали свидетелями. Лекарство, что создано силами второго великого духа Рахидэтели, вряд ли может быть повторено руками смертного.

— А вы что, всё ещё пытаетесь?! — Енна улыбалась во все тридцать два.

— Теперь не будем, — буркнул одарённый.

— Погодите… — Ира даже тормознула, — так… Великий Низз — дух? Но как же… Я же прикасалась к нему! И там была самая настоящая плоть!

Енна лишь усмехнулась.

— Род владыки уходит к существам, для которых телесная оболочка — такая же вещь, как для всех нас одежда. К созданиям, для которых душа — основа и суть, духовные течения — воздух и пища, а тело — местами помеха, а чаще вообще просто видимость для глаз смертных и короткоживущих. Таким, как вы, у которых забота о телесной мощи и немощи занимает большую часть жизни, вряд ли будет понятно… устройство нашего повелителя.

«Говоря простым языком — забей на биологию!» — сделала вывод Ира, хотя всё её материалистическое мышление встало, поднятое по тревоге. С другой стороны, теперь можно не задаваться вопросом, через какое место её выплюнули. Если это всего лишь видимость. Может, внутреннему материалисту сейчас и плохо, хоть компрессы ставь, но для гордости однозначно новости хорошие.

— И что… белый эликсир всегда добывается… именно таким путём? — спросил Изаниэн, косясь на плащ Иры, весь уже безнадёжно заляпанный лекарством.

— Да. Через единение, — ответила Енна, всё ещё посмеиваясь.

— Жаль. Наши лекари тоже пытались повторить. Одна моя подруга участвовала в подобных исследованиях. Придётся огорчить, что при всех её талантах она не сможет довести работу до конца.

Ира слушала беседу, и внезапно у неё возникло желание выговориться. Прям язык зачесался:

— Ну почему же не можете? Притопать голышом, очень попросить, потрястись от страха до самых коленных суставов, подождать, пока мимо глаз пронесётся три ряда зубов, несколько мгновений в темноте, и вы по уши в… — она умолкла, осознав, что несёт, и испуганно посмотрела на шаманку. Та уставилась на Иру широко раскрытыми глазами, ставшими яркими на фоне грима. А потом расхохоталась, утирая слёзы. Вслед за ней расхохотались и стоящие рядом сквирри.

— Вряд ли среди амелуту и эйуна найдутся ещё столь отчаянные, как ты, вестница, чтобы пройти через единение с великим духом. Даже вся страсть к торговле не заставит их рискнуть! И не дрожи! Владыка Низз не карает за смех, если он не несёт в себе цели оскорбить. Наоборот! Каждая улыбка и каждое светлое чувство наполняют теплом наши леса.

— Единение? Вы так это называете? — Ира готова была сделать что угодно, чтобы все поскорее забыли её приступ красноречия. — А последствий после него никаких нет? Ну, как после братания… — и она опять сконфуженно замолкла. Варн, шедший рядом, промолчал. Промолчали и шкура, и «эфир».