Закон Единорога

– …Когда же его величество вернулся из Святой Земли, так и не снискав себе героических лавров, – продолжал Бельрун, – как раз и начался невообразимый скандал по поводу его развода. Оказывается, его святейшество получил письмо от бедной нашей королевы. По счастью, ей удалось передать его с верным человеком из того монастыря, в котором она томилась. В письме она отрицала свое желание принять постриг и слезно молила папу о защите. Однако к тому времени король успел подыскать ей замену – дочь ти рольского князя Агнессу.

– И что, она того стоила? – спросил я.

– Да Бог его знает, – равнодушно пожал плечами Бельрун. – Говорят, хороша… а только вряд ли она могла стоить нашей королевы. Филипп уговорил архиепископа Шартрского обвенчать его, невзира на то, что согласия на этот брак из Рима так и не посту пило…

– В опасные игры играл его величество! – хмыкнул я.

– Опасные – не то слово… Ты же слышал про интердикт?

Я слышал. Для начала, мне помнится, папа римский отлучил епископа Шартрского от сана и потребовал от короле расторжения незаконного брака и возвращения первой .супруги кодвору. Но, видать, эта Агнесса времена .зря не теряла – Филипп Август на – о/трез отказался подчиниться папской воле. Тогда заместитель Привратника грохнул тяжелой артиллерией – объявил в стране интердикт «за грехи его величества короля Франции».

– Страшное бьыо время… – Винсент зябко передернул плечами. – Бр-р-р! На Гревской площади собрался весь люд, который смог прийти. В полнейшей тишине двенадцать епископов, одетых в черное, с чадящими факелами в руках стояли по обе стороны пап ского легата, объявлявшего потрясенному народу, что за грехи короля эта земля отлучается от церкви до тех пор, пока монарх не раскается. Священникам было запрещено проводить службу, отпевать, крестить, венчать как простых людей, так и знатных… Никто не мог ни умереть, ни родиться, ни жениться, ни замолить грехи по законам Божьим… На площади поднялся страшный вой – кричали женщины, дети, взрослые мужчины плакали, не стесняясь слез.

А тут еще и император вмешался. Точнее, дядюшка его, нынешний император. Будто ждал, что все так и будет. Почитай, только папский легат в Париже объявил интердикт, а он уже заявляет, что готов поддержать оружием гнев его святейшества. Тому, понятно, это только на руку было. Иначе это оружие могло против него самого повернуться. – Бельрун печально усмехнулся. – В общем, так вот и получилось, что крепкая задница тирольской красотки стоила короне Бургундии и Невера, вошедших нынче в королевство Арелат, куда мы с вами нынче направляемся. Правда, король наш тоже без деда не, сидел. Покуда его бывший дружок Ричард Английский в императорской тюрьме от ратных дел своих отдыхал, он от здешних его владений порядочные куски отгрыз. Да только тут же и подавился. Когда какой-то смельчак Анжуйца из-под носа старого выродка стацил, гут-то настоящий цирк и начался…

История, которую рассказывал сейчас мой спутник, мне была. известна. Я лишь слегка усмехнулся, услышав лестные слова в свой адресуй, промолчав, рассеянно продолжал слущать его негромкую речь. Мы делали что-то около трех лье в час, не останавливаясь и пропуская по борту мелкие городки и замки графства Марш.

– …Они быстро тогда договорились. Новый император сделал Арелат ленным владением Ричарда, и попал наш Филипп, словно мышь в котел. Куда ни кинься – везде Львиное Сердце. Тут нашему королю не до женских прелестей стало. Того и гляди, короны ли шишься. Пошел он на попятный. Агнессу обратно в Тироль отослал, а она, к слову сказать, как раз на сносях была. Так и умерла, бедняжка, не разрешившись от бремени. – Винсент вздохнул. Какой ни была несчастная дочь тирольского князя, она ничем не заслу жила такой судьбы. Ее любовь к своему мужу и рыцарю была возвышенна и чиста. Судя по тому, как сражался за свое право быть любимым король Франции, он тоже был счастлив со своей незаконной супругой. Но… Всемогущее «Но». Законы политического пасьянса не берут в расчет чувства королей и дам.

– …Филипп смирился. Он вернулся в лоно церкви, прося отпущения грехов, как смиренный грешник, возвратил из монастыря ко двору нашу добрую королеву… Да видать, не отпустил ей Господь женского счастья. Меньше двух лет прожила она после этого с его величеством. И вот – вдова! – он укоризненно покачал головой, словно осуждая небеса за такую злую шутку.