Закон Единорога

– Как ты можешь? После того, что случилось вчера…

– Такова жизнь, – пожал плечами Винсент Ша-дри. – И сам Господь не сделал бы для отца Доминика больше, чем мы. Алхимик ничего не ответил и только отвернулся… Представление шло своим ходом. Над шатром на своем неизменном шесте кувыркался и шутил рыжий клоун; приемная дочь царицы амазонок выделывала опаснейшие трюки на своей белой лошадке под восхищенный рев толпы; Бельрун метал ножи и показывал замысловатые фокусы, когда я вдруг услышал, как Люка оглушительно завопил на всю площадь:

– А вот великий боец Черная Рука! Ударом руки валит быка!

– Ну что ж, господин рыцарь, – услышал я напутственные слова Бельруна. – Вперед, твой выход. Этого можешь сделать без особых церемоний – он приезжий, какой-то купеческий охранник…

Я поспешно напялил свое чернорукое снаряжение и, разведя руки в приветственном жесте, выскочил на арену. В первую минуту я был оглушен ревом толпы, подбадривавшей меня и моего противника – здоровенного мускулистого дядьку, угрюмо смотревшего на меня.

– Султан Саладин обещал отсыпать сто золотых тому, кто победит знаменитую Черную Руку, но до сих пор никто еще не сумел получить эти деньги. Пробуйте, и, быть может, удача улыбнется вам! – заливался Люка, выплясывая на своем насесте.

Купеческий охранник вразвалочку начал приближаться ко мне, мер мою фигуру настороженным взглядом. Я услышал за своей спиной нервный шепот Бельруна.

– Только ж смотри, не с одного удара! – Но его предупреждения были излишни. Судя по той ленивой грации уверенного в себе хищника, с которой двигался мой противник, у него был богатый опыт уличной драки. Я сложил руки перед грудью и слегка покло нился, приветствуя его. В ту же секунду он продемонстрировал ложную атаку правой рукой и со всего размаху бросил кулак левой мне в голову. Со стороны, видимо, казалось, что он попал мне в плечо. Со стороны, опять же, удар выглядел куда как эффектно. Уж, во всяком случае, куда эффектнее, чем мое короткое движение в сторону его бицепса. Что ж, со стороны, конечно, виднее. Но только я и мой противник знали, как моментально онемела его атакующая рука. Второй удар не заставил себя долго ждать – детина, разозлившись не на шутку, потерял всякую осторожность и попробовал разнести мое лицо прямым ударом. И очень удивился, когда, пронесясь пушечным ядром мимо меня, получил ускоряющий пинок чуть пониже спины и уткнулся носом в пыль городской площади. Толпа радостно взвыла. Охранник угрюмо поднялся и тан ком попер на меня.

– Все! – вновь услышал я шепот Винсента. – Этого можешь положить.

– Раз… два… три!.. – получив апперкот, несчастный растянулся на земле. Рефери был не нужен. Таким ударом я отправлял в глубокий нокаут и более опасных противников. Приятели поверженного бойца подхватили его под руки и утащили с ристалища.

За первым боем последовало еще несколько, из которых этот был, пожалуй, самым тяжелым, хотя и не самым длинным. Саладин, буде он еще жив, мог бы спокойно ставить на меня еще сто золотых. Пока что его деньги были в полной безопасности.

Народ искренне радовался милому сердцу зрелищу, с удовольствием наблюдая со стороны, как кто-то другой зарабатывает синяки и шишки. Меня поразило обилие женщин и детей, причем, что самое удивительное, созерцание боев временно ликвидировало все сословные различия – богатые блио и котты соседствовали с драными, грязными камизами, а то и просто с лохмотьями.

Уложив очередного противника, я торжествующе воздел руки к небу, обходя круг по ристалищу.

– Мама, мама! Я, когда вырасту, тоже буду такой сильный? – услышал я звонкий мальчишеский голосок и, обернувшись, увидел стоящую в первом ряду богато одетую, красивую, величественную женщину, держащую за руки двоих мальчуганов. Вокруг дамы с детьми находилось несколько кавалеров и пара охранников. Один из них, желая, видимо, отличиться перед знатной дамой, шагнул вперед и, потрепав по голове ее младшего сына, сказал: Ты будешь сильнее, Луи. Разрешите мне попробовать, госпожа! «Ну, тебя-то я положу быстро и красиво», – поду мал я, критически оглядывая светского шаркуна, выходящего в круг. Происходившее дальше более всего напоминало какую-то потешную игру. Бедолага летал по ристалищу, не получая при этом никаких тяжелых повреждений, но гордость мешала ему признать свое поражение, вновь и вновь толкая его на безнадежные атаки. Внезапно я боковым зрением увидел группу всадников, проталкивающихся сквозь толпу. Увы, их лица не вызывали предположений о хороших вестях…

– Прочь! Прочь с дороги! – закричал один из них, видимо, старший. – Прекратите представление! Все расходитесь!

Постепенно на площади воцарилась относительная тишина. Пробившись к даме с детьми, внезапно побледневшей, гонец соскочил с коня и преклонил пред ней колено.

– Ваша милость!.. – запинаясь, начал он. – Случилось ужасное несчастье…