Закон Хроноса

- Разве это не так?

- Я больше не уверен,- вздохнул Гумбольдт.- Случай с Элизой заставил меня сомневаться, действительно ли все так просто.

- Что ты хочешь сказать? Не понимаю.

Гумбольдт изобразил две вертикальные линии, разрезающие обе горизонтальных прямых в правом углу. Одну линию в том месте, когда был убит император, другую - когда умерла Элиза. Рядом с местами пересечений он нацарапал «Событие 1» и «Событие 2». Оскар не имел ни малейшего представления, что он хочет этим сказать.

- Первое событие мы сначала не сочли решающим,- продолжил исследователь.- Тем не менее, задним числом мне стало ясно, что основной принцип работает даже здесь. Согласно документам, которые я послал сам себе, смертельные выстрелы раздались с последним ударом колокола Берлинского собора. Это подтверждают газетные статьи. Вильгельм и Августа Виктория погибли в десять часов, три минуты и тридцать секунд. К этому времени в нашей реальности мы уже обезоружили террориста, и никакой трагедии не случилось. Оскар в этот момент был на крыше и дрался с Карлом Штрекером. Не самый лучший расклад для тебя. Ты держался на одной руке и непременно упал бы, не схвати тебя жандарм в последний миг. Ты ничего не мог сделать - именно в тот момент, который на первой прямой времени указан как время смерти императора.

Оскар пожал плечами:

- Случай.

- Подожди,- поднял руку исследователь.- Второе событие обрисовывает проблему более четко. Тринадцать дней спустя. День убийства Элизы.- Он постучал по красной прямой.- В этот момент мы уже изменили историю. Берингер находился в заключении, группа заговорщиков разъехалась. Существовали все предпосылки для перемен к лучшему в истории. Собственно, мы должны были расслабиться и получать удовольствие. Но вместо этого нас одолевало беспокойство, помните? - В его взгляде мелькнула тревога.- Случившееся потом настолько необъяснимо, что у меня мурашки по спине бегут, когда вспоминаю тот день. Смертельный выстрел прозвучал в девять часов десять минут, именно в этот момент Элиза и упала с лестницы. Я еще раз проверил напольные часы в прихожей. Они были заведены, никаких поломок не было. Их мог остановить только сильный удар. Можно исходить из того, что они остановились в тот миг, когда пол задрожал от падения Элизы. Вибрация была достаточно сильной, чтобы остановить механизм.- Он вздохнул и указал на вторую вертикальную линию: - И здесь уже удивился бы любой человек, обладающий логическим мышлением. Может ли статься, что между четырьмя событиями существует связь?

Оскар уставился на лист бумаги в надежде увидеть все так, как представляет отец. Но для него события все равно выглядели случайными.

Шарлотту тоже не убедили слова исследователя. А уж кто, как не девушка, обладал отличным логическим мышлением.

- Прекрасно,- осторожно начала она.- Допустим, действительно существует определенный закон. Как его можно сформулировать?

Гумбольдт поднялся.

- Каждое событие оставляет след в континууме времени. Что-то вроде эха, которое проносится по множеству параллельных временных прямых. И чем ближе находятся прямые, чем значимей событие, тем сильнее эхо. Смотрите: поскольку мы изменили всего одно событие, а именно убийство императора, прямые расположены совсем рядышком. Мы спасли жизнь двух человек. По сравнению с историей человечества это минимальное вмешательство. Если бы изменений было больше, то эхо было бы отчетливее. Сначала я тоже отнесся к этому скептически. Видел параллели, но еще не мог поверить, что существует закономерность, - так же, как и вы сейчас. Потом я нашел вот это,- он вытащил конверт из стопки документов и высоко его поднял.- Письмо Элизы. Прощальное письмо. То, что она в нем пишет, стопроцентно совпадает с моей теорией, я больше не верю в случайность. Закон Хроноса реален, и в будущем доставит нам огорчения.

- Что она пишет? - спросила Шарлотта.

- Прочти сама,- протянул исследователь письмо.- Лучше вслух.

Шарлотта раскрыла конверт и вытащила лист бумаги. Один листочек, исписанный с обеих сторон. Вычурные завитки заглавных букв подтверждали, что письмо написано действительно Элизой. К тому же, она единственная писала особыми темно-красными чернилами. Когда Шарлотта развернула лист, запахло мятой и миррой.