Закон кустарника

–Вещь! За Толика грех не выпить,–Наташка опять залпом опрокинула рюмку и закашлялась,–Трудновато без тренировки. Вот, ты, подруга, мне объясни, чем я перед Господом богом провинилась, что он меня на старости лет в такое дерьмо сунул?

–Рановато ты себя в старухи записала. И никакого дерьма я не вижу.

–А то, что муж со шлюхами спит, а ко мне полтора года не притрагивается–это что? И дочери родную мать ни во что не ставят, тоже нормально? Они и смотрят–то на меня, как на приведение,–она снова потянулась за бутылкой, но налила на этот раз только себе,–Как же мне плохо! Очень плохо! Вот тут,–Наташка хлопнула рукой по груди,–все время болит. Такая тупая постоянная боль. Хуже всего ночью, когда лежишь в спальне одна и в потолок пялишься. Проклятые итальяшки, изобрели кровать размером с футбольное поле, вот я по ней и катаюсь, как мяч до самого рассвета. Черт возьми, Юлька, почему ты тогда меня не остановила?

–Соображаешь, что несешь?–попыталась урезонить ее Юля,–Ты его, как увидела, так сразу же способность соображать потеряла. Это ты на него запала, а не он на тебя. Сашка–то, как раз то мне, то Верке Агаповой подмигивал, должно приценивался, где обломится. Так ты прямо, как фурия на меня налетела: «Не тронь мужика! Учти – он мой!».

–Не помню. Не может быть, чтобы я такое говорила.

–Не помнишь?! А как вы на кухне лизались, а ты ему ширинку расстегивала, тоже не помнишь?! Я когда за спичками зашла, от вашей наглости просто ошалела, даже свет потушить не соизволили.

– Это помню. Я никогда в жизни мужика так не хотела, как тогда Грачева. До этого для меня секс вообще мало, что значил. Мы с Женькой вроде как обязанность выполняли. Он, правда, у меня не первый был, но те двое еще хуже, а тут такое….. Разве я виновата?

–Ты не виновата, но и на стороне виноватых искать нечего. Так получилось, жизнь есть жизнь.

–Знаешь, я поняла! Жизнь–это когда никто ни в чем не виноват и все во всем виноваты! Давай за жизнь,–Наталья разлила остатки виски,–О, замечательно! Бутылочка–то тю–тю!!! Кердык пришел «Грачевской» реликвии.

–Слава богу!

–Рано радуешься, у нас было….,–с этими словами Наташка, как фокусник, извлекла из–под стола новую бутылку,–Гляди, «Черные глаза», любимый напиток «отца народов». Или он, другое любил?…..

–Ты, что ненормальная? Вино после «крепкого».

–Это после водки нельзя, а после виски можно.

–Уверена?

–А–то! Шаманцы……, не, как их, шокландцы…., ну это…., где мужики в юбках……., они завсегда после бани виски, а потом: нырь в океан и красненького для сугрева.

–Точно знаешь?–Юля поглядывала на подругу уже с опаской.

–Я, что зря историко–архивный заканчивала?…. С красным дипломом…..

–А разве там океан? …. Там вроде пролив какой–то?

–Твоя, какая наплевать?…. Промыв, не промыв……. Разливай! Ты чего это неполную? И так жизнь не задалась, а она еще усугубляет.

–Усугубляю не я, а ты,–Юля попыталась незаметно обменять фужер на стакан с вишневым соком, но Наташка углядела.

–Не уважаешь?!

–Ну, все приплыли! Осталось только морду друг другу набить.

–Легко! Еще не вечер…,– содержимое фужера исчезло у Наташки внутри,– А ты действительно напрашиваешься, еще раз увижу, дам в глаз.

Юля внимательно посмотрела на подругу и поняла–даст! Чтобы ее не провоцировать она поднесла фужер ко рту и чуть пригубила.

–Ты, думаешь, я такая пьяная, что уже ничего не вижу? Ах ты, шалава золотушная,–Наталья приподнялась с дивана и занесла правую руку для удара, но не удержалась и рухнула обратно,–Сейчас повторим,–пробормотала она, и снова попыталась подняться.

–Потом повторим. Сначала чайку крепкого попьем. Я сделаю, а ты сиди спокойно,–Юля встала и, стараясь твердо держаться на ногах, вышла из кабинета. Очутившись в полутемном помещении, она остановилась, соображая в какой стороне, находится кухня, потом аккуратно, держась за стенку правой рукой, направилась в противоположный конец коридора. Кухни там не было, зато обнаружился туалет, что было весьма кстати. После посещения этого богоугодного заведения соображать стало значительно легче. Она немного покрутилась на месте и обнаружила второй коридор, который, наконец, привел–таки ее в кухню. Юля включила чайник и села ждать, когда закипит вода. «А вдруг сейчас кто–нибудь явится, Грачев, например. Представляю себе картинку: три бабы, две пьяные «в хлам», а у самой молодой дизайн лица основательно скорректирован…. Господи, только бы здесь не уснуть….» Из оцепенения ее вывел щелчок чайника. Двигаясь медленно, словно во сне, Юля заварила чай, достала чашки, сахар, конфеты, все это водрузила на большой поднос и, пользуясь им, как канатоходец балластом, поплелась обратно в комнату. Она была уже где–то в середине пути, когда в кабинете сначала заорала музыка, а потом раздался оглушительный грохот. Теряя с подноса конфеты, и шарахаясь из стороны в сторону, Юлька влетела в кабинет.

В огромном от пола до потолка книжном шкафу не было стекла, а рядом в груде осколков стояла ее подруга и крутила в руках какой–то предмет, сильно смахивающий на булыжник.