Закон кустарника

–Грачева, не двигайся. Я сейчас,–стараясь не наступить на то, что было когда–то стеклянной дверцей, Юля осторожно добралась до Наташки, отряхнула ее одежду и кое–как выбрала осколки из волос,–Вот так, а это дай сюда,–она решительно отобрала у подруги булыжник, который при ближайшем рассмотрении оказался бюстом Аристотеля,–Теперь руку давай. Правую ножку подняла, отряхнула и вот сюда поставила. Умница, девочка! Теперь левую. Ай, браво! Погоди. Дай я тебя еще раз осмотрю. Нигде не порезалась? Садись,–она налила большую чашку заварки, и протянула подруге,–Пей! Выпьешь–очухаешься! Аристотель–то, зачем тебе понадобился? – Юля уже стояла у музыкального центра и никак не могла сообразить, где у него регулятор громкости, – Да, как же этот гроб выключается? Ага, нашла. Нет, ты скажи: на кой леший, надо было бедного грека в стекло метать?

–Никого я не метала. Я потанцевать хотела, а он у меня за кавалера. Тяжелый зараза оказался, из рук выскользнул и башкой в стекло.

–Давай еще налью. Лимон положить? И я за компанию,–Юля залпом осушила чашку, в голове слегка прояснилось,– Ну, как самочувствие?

–Нормально,–отозвалась Наташка,– Только трясет немного.

–Третья стадия опьянения–холодный озноб ….. Погоди–ка…… Батюшки, я и не заметила,–у подруги через всю шею, от уха к груди и далее, тянулась струйка крови, которая, при ближайшем рассмотрении, оказалась огромной ссадиной,–У тебя йод или зеленка есть?

–С ума сошла?! У нас уже есть одна с синей рожей, не хватало еще меня зелеными сиськами.

–Обработать надо.

–Открой бар, там водка есть. Вон тот, крайний, полукругом,–ткнула пальцем Грачева,–углубление видишь? Там кнопка.

Юля без особого результата пошарила пару минут в указанном месте, а потом, не придумав ничего лучшего, двинула кулаком в середину ниши, дверца с музыкой отъехала и миру явилась целая батарея разнокалиберного спиртного. Пришлось основательно попотеть, прежде чем она обнаружила бутылку «Столичной»,–Порез глубокий! Терпи, коза,–Наташка поморщилась, но промолчала,–Прижми, кровь плохо останавливается. Одно хорошо, хмель весь вышел, но, зато, жрать хочется–жуть.

–У меня мясо в духовке.

–Сгорело, небось, давно.

–Не–а,–затрясла головой Наташка,– Я духовку как раз перед твоим приходом выключила. Так что остыть могло, а сгореть никак.

–Тогда пошли отсюда, а то я лишний раз повернуться боюсь. Не ровен час, на стекло сядешь, ходи потом с дырявой задницей.

На кухне Наталья достала из духовки противень, на котором стояли четыре глиняных горшочка, и деловито потыкала их содержимое вилкой, –Надо же, еще теплое.

–А почему четыре?

–Привычка.

–Врешь. На всякий случай: вдруг Грачев объявиться.

–Отвяжись, – буркнула Наташка, запихивая противень обратно,–хотела, жрать–жри!

–А ты?

–Я тоже. А голова ясная…. Может, продолжим?

–Что продолжим?–не поняла Юля,– Стекла бить?

Грачева презрительно хмыкнула и через пару минут вернулась с бутылкой вина,–Допьем? Все равно открыли…., а ты у меня переночуешь. Давай за что–нибудь хорошее.

–За удачу. Идет?–подмигнула Юля.

–Идет, идет!

Они выпили. Юля посмотрела на грустное Наташкино лицо, на то, как она ковыряет в тарелке, и осторожно спросила,–Туся, а это правда, что у тебя с Сашкой полтора года ничего нет?

–Правда.

–Так чего же ты? Надо же делать что–то?

–Что делать?–Наташка даже жевать перестала.

–Откуда я знаю? Ты поговорить с ним пыталась?

–Нет. Мне стыдно.

–Как это стыдно?–удивилась Юлька,– Перед кем? Вы же семнадцать лет женаты, у вас детей двое!

–Вот поэтому и стыдно.

–Ничего не понимаю. Объясни подруге–тупой, неразумной.

–Ну, одно дело, когда молодые….. А тут….. уже взрослые люди, как я ему скажу, что мне хочется…. все должно как–то само собой получаться…..

–Это как? Он, что всегда готов должен быть? И ты тоже по первому требованию? Обязаны трахаться– и все?!

–Вечно ты со своей прямотой,–обиделась Наташка,–Но, согласись, что брак строится по определенным законам.

–Ты у нас, конечно, человек опытный, но тут–извини: никто ни кому ничего не должен. Просто встречаются двое и начинают вместе существовать. Почему встречаются? Почему именно этот человек, а не другой? А не почему! Так получилось! Каждый из них себе–то толком ничего объяснить не может, где уж другому. И все законы, все правила, они сами себе устанавливают, их жизнь, значит им и решать!

–Ну, хорошо,–кивнула головой Грачева,– Допустим, установили они законы, так их же надо выполнять!

–Ну, мать, липовая ты отличница!–Юлька даже кулаком по столу пристукнула,–Плохо тебя в твоем «историко–архивном» учили. Даже государство время от времени свои законы меняет, Штаты и те – нет – нет, да и внесут поправочку в конституцию, а в отношениях между людьми тем более. Не сразу же вы дошли до жизни такой. Кто–кто, а я помню, как от вас искры летели, рядом стоять невозможно было. Как же ты допустила, чтобы все исчезло?

–По–твоему я во всем виновата?–вскипела Наташка.

–А кто? Царевна–лягушка?