Закон лесника

И без того широкая бетонная кишка расширилась как минимум втрое – и мы оказались в подземном городе, напоминающем огромную станцию метро.

Припять-два разделяла напополам широкая центральная улица, по бокам которой возвышались пятиэтажные дома, крышами упирающиеся в потолок колоссальной рукотворной пещеры. Они же и поддерживали ее свод, в который были вмонтированы стандартные советские круглые плафоны, в данном случае по задумке архитекторов имитирующие звезды. Благодаря такому дизайнерскому решению Припять-два заливал тусклый, неприятный свет, навевающий мысли скорее о колоссальном склепе, чем о городе, раскинувшемся под звездным небом.

То, что в этом подземелье давно никто не живет, было очевидно. Стены домов заросли колониями грязно-серых грибов-паразитов, редкие не выбитые стекла в окнах были покрыты плотными слоями бетонной пыли. Двери в подъездах либо отсутствовали, либо были изуродованы – некоторые покосились от времени, а на двух я заметил глубокие параллельные царапины, словно какой-то опасный мутант пытался точить об них когти.

А еще я обратил внимание на разрушенный блокпост, что находился слева от нас прямо на входе в город. Построенный добротно, со стенами в два кирпича и наблюдательной вышкой, сваренной из толстого стального профиля. Кто-то изрядно потрудился над этим сооружением, пытаясь снести его, но остановился на полпути, бросив это занятие. Но, несмотря на плачевное состояние блокпоста, и сейчас еще можно было понять его конструктивные особенности. А именно: узкие бойницы в стенах строения были направлены и в сторону бетонной кишки, из которой мы пришли, и в сторону города. Плюс дыры в растрескавшемся асфальте свидетельствовали о том, что когда-то здесь стояли мощные опорные столбы, на которые в несколько рядов была намотана колючая проволока.

– Как-то городок этот слегка концлагерь напоминает, – пробормотал я.

Лесник пожал плечами.

– А это и была секретная зона для заключенных с высшим образованием. Многих осужденных ученых вместо лесоповала направляли сюда. С одной стороны, для них всяко лучше было здесь – в тепле, кормежка поприличнее, чем у обычных зэков, плюс работа по профилю…

– Что-то подозрительно много знаешь ты о Припяти-два, – прищурился Рудик.

– Знаю, – вздохнул лесник. – Потому что сам здесь работал. До аварии… Но хватит об этом. Идти надо.

– Куда идти-то? – нахмурился Хащщ.

– Известно куда, к ЧАЭС, – отозвался пожилой сталкер. – В Зону снова «мусорщики» поперли, и я чувствую – неспроста это. С Монументом что-то не так. Связано с ним такое массированное вторжение хозяев Зоны. А вот как именно связано, надо выяснить, пока эти твари всю Зону не захватили и на Большую землю не поперли.

Лесник запнулся, но почти сразу же продолжил слегка изменившимся голосом:

– Подозреваю, что их миру кранты настают, поэтому как раньше уже не будет. Им теперь не несколько свалок на нашей планете нужно. Им вся планета понадобилась.

– Откуда такая уверенность? – поинтересовался я. И удивился, увидев знакомый лазурный отблеск в глазах лесника, замершего в неестественной позе – у него сейчас только рот открывался в такт словам, а само застывшее лицо напоминало каменную маску.

«Это не он, – прозвучал у меня в голове мяукающий голос. – Это сейчас Брат говорит через него. Брату нужна помощь».

Я еще не разобрался почему Лютый называет Монумент своим братом, но смысл происходящего до меня дошел. Под разрушенным Четвертым энергоблоком творилось что-то жуткое, грозящее глобальной катастрофой не только Зоне, но и всему остальному миру. И это надо было исправить, только и всего. Интересно, я теперь по жизни буду этот мир спасать от всякой хрени, или всё-таки моё Предназначение когда-нибудь позволит мне расслабиться и пожить по-человечески?

Пока я размышлял о своей нелегкой судьбе, лесника отпустило. Он зажмурился, тряхнул головой, после чего посмотрел на меня:

– Я чего-то говорил?

– Ага, – сказал я. – Типа, снова нам надо к Монументу идти. По ходу, мне проще там поселиться, а то у меня уже чуть ли не каждый роман про поход к этой чертовой аномалии.

– Судьба твоя такая, по Зоне ходить и книги про Зону писать, – наставительно произнес лесник. – В Зоне же все дороги ведут к Монументу.

– А поновее ничего не будет? – проворчал я. – Иначе скоро меня читатели проклянут именно за то, что в моих романах все дороги ведут к Монументу.

– Будет, – загадочно прищурился лесник, и в его глазах я уловил тот самый мистический лазурный отблеск. – Такое будет, чего раньше в твоей судьбе никогда не бывало.

– Ну тебя нафиг, старик, с твоими предсказаниями, – отмахнулся я. – Хорош жути нагонять, и так не по себе.

Вот так, переговариваясь, шли мы по подземному городу, ощетинившись стволами. Конечно, не дело трепаться в подобные моменты, но есть такие места в Зоне, где молчать просто невозможно. Иначе – как сейчас, например, – с ума можно запросто сойти от гнетущей ауры подземного города, самого похожего на гигантскую аномалию, внутрь которой нас угораздило забрести.

Обветшалые дома, смотрящие на нас пустыми глазницами выбитых окон…