Закон меча

– Господин герцог, к вам просится один из норвежских ярлов. Он говорит о необычайной срочности и важности своего дела.

– Веди, – разрешил Норманн, надеясь, что Максима не заинтересуют разборки мурманов.

– Твои слуги принципиально не говорят по-русски? – ехидно спросил Максим.

– Не знаю, мы говорим по-немецки, и прислуга у меня из немцев. – Норманн не успел пояснить причину подобного выбора, поскольку дверь резко распахнулась.

– Рус! Помоги! – с порога закричал Локсельв. – Срочно требуется церковь!

– Пять церквей уже на Оденсхольме, еще семь везут в Ругодив. Куда уж больше?

– Ты не понимаешь! Нам срочно нужна всего одна церковь! – почти простонал Локсельв.

– Не беда, сейчас напишу записку для подьячего склада готовой продукции. Грузи церковь и увози.

– Почему такая срочность? – поинтересовался Максим.

– Мы взяли Оденпе, а латинский епископ грозит прислать войско, если в городе не будет церкви.

– Оденпе? – встрепенулся Норманн. – Голова Одина? Это где? Эй, Марль! Срочно ко мне князя Михаила Всеволодовича с воеводой фон Вейсенштейном!

– Ты не знаешь памятные места в жизни Великого Одина? – горестно выдохнул Локсельв.

– Откуда я могу это знать! – отмахнулся Норманн, но вовремя спохватился: – В Нидаросе остались только латиняне.

– Нидарос… будущий Тронхейм… Сейчас… быстренько сделаю распечатку современной Лифляндии. – С этими словами Максим выскользнул за дверь.

Норманн налил в серебряную чашу вина и подал Локсельву. Если норвежцы захватили город у ордена, то проблем не миновать. Нет, войны не будет, овчинка выделки не стоит, но повод для предъявы на возмещение ущерба очень хорош. Соседи не упустят возможности содрать побольше серебра.

– Долго ли ты сюда добирался? – спросил Норманн, когда Локсельв поставил на стол пустую чашу.

– У крестьян купили лошадей и за три дня дошли до Пскова. Дальше на ушкуе в Ругодив, а там любой драккар бери. Ради такого дела с нами пошло двойное количество гребцов.

– Почему не купили церковь в Пскове?

– Мы хотели, да купцы уперлись, не пожелали язычникам продавать.

– Надо было к посадским боярам идти да моим именем требовать!

– Пытались, нас на порог не пустили, стража набежала, за топоры схватились.

– Ты впредь к псковскому воеводе иди, его зовут Ефим Стрига, он тебя и без моего слова выслушает.

– Слушай, Рус, зачем время терять, давай я сразу обратно поверну?

– Отдохни с товарищами ночь. Поутру с письмом отправишься в Псков, а второй драккар пошлешь в Новгород, отвезешь нарочного к архиепископу Василию.

– Зачем мне новгородский архиепископ? – подозрительно спросил Локсельв.

– Церковь без священника поставишь? Пришлет латинский епископ своего человека из Владимирца (в будущем он станет латвийским городом Валмиера), а ты ему покажешь голые стены?

– Тут такое дело, – насупился Локсельв, – этот гад свой дом построил прямо на нашем святилище.

– Ну и что? Забери его себе. Город твой, и ты вправе делать там все, что пожелаешь.

Слуга осторожно постучался в дверь, затем впустил встревоженных правителей Лифляндии, буквально следом влетел Максим и бросил на стол распечатку с жирным красным вопросом.

– Обана! – непроизвольно воскликнул Норманн. – Так это Отепя, юг Эстонии!

Михаил Телятьинский с Конрадом фон Вейсенштейном никак не прореагировали на восклицание. Следуя приглашающему жесту хозяина, они осторожно сели в роскошные кресла. Четырнадцатый век, никто слыхом не слыхивал про эстов, живущие в Лифляндии люди называли себя чудью. Слово «чухонь» обозначало вкусную рыбку из Чудского, Ладожского или Онежского озер.

Норманн перевернул листок, с обратной стороны находился пояснительный текст. Итак, совершенно неожиданно получился освободительный поход по землям, которые некогда принадлежали Владимиро-Суздальскому княжеству. В сотне километров южнее Юрьева находился еще один орденский замок под названием Мариенбург, бывший Георгиев погост (позже – Алуксне, Латвия). А вот дальше открывалась заманчивая перспектива свободного выхода к Рижскому заливу. Как ни странно, но даже Владимирец вроде бы был оставлен бесхозным.

– Михаил Всеволодович, – Норманн разгладил ладонью слегка смятую второпях распечатку, – твои люди от усердия изгнали из Оденпе епископа. Знаешь такой город?

– Хорошая крепость, мы ее называем Медвежья голова. Устояла перед орденом, да совсем недавно ливонский епископ обманом пришел.

В этот момент Максим положил на стол записку: «В латинской вере епископ не чин священника, а должность сборщика церковных налогов, самой церкви в городе нет».

– Как думаешь, орден не пойдет забирать Оденпе силой?

– С какой стати? – Михаил Всеволодович удивленно вскинул брови. – Орден с рижским епископатом грызутся как кошка с собакой.

– А сам епископат не начнет войну? – продолжал допытываться Норманн.

– Исключено! – решительно отверг фон Вейсенштейн. – У них нет и полудюжины рыцарей, а земсаргов наберут сотни полторы, от силы две.

– Почему так мало? Неужели удельные правители посмеют отказать рижскому епископу?

– Генрих слишком жаден, у него нет ни одного барона, епископат сам управляет землями, – со злостью ответил фон Вейсенштейн.