Закон Мерфи в СССР

— Журналист! — взмахнул я редакционным удостоверением. — «Комсомольская правда»!

— О! Это другой разговор! Садись, поехали!

И мы поехали. Водитель был худощавый, с четкими чертами живого лица, крепкими загорелыми предплечьями. Лет таксисту было слегка за сорок, и звали его Тимур. Первым делом он жутко оскорбился, когда я попробовал пристегнуться ремнем безопасности:

— Э! Ты что, думаешь, я водить не умею, что ли? Зачем меня обижаешь? Я в такси десять лет работаю, две аварии только имею, и те — не по моей вине! Я по горам еду, сто держу до самого Сочи, видишь — живой, здоровый!

Меня это не обнадежило, если честно… А вот его умение держать дистанцию и при этом не терять из виду черную «Волгу» — впечатляло.

— Ты знаешь, за кем едешь? — спросил Тимур.

— Пассажира знаю, водителя — нет.

— И что, как пассажир?

— Мутный, — пожал плечами я.

Вот уж с кем не стал бы откровенничать, так это с таксистом! Жизнь научила… Хотя есть среди них отличные мужики, но минский товарищ по имени Николай мне еще долго вспоминаться будет.

— Пассажир, значит, мутный… Знаешь, дорогой, водитель там тоже мутный. Я бы не стал за ним ехать, если бы ты червонец не пообещал!

Я обещал ему червонец? Вот новости! Но делать было нечего: пришлось рыться в карманах в поисках десятки.

— Червонец — вот он! — сказал я. — А чья машина-то?

— Машина Госагропромовская! Хочешь — скажу куда мы едем? — прищурился Тимур, поглядывая на купюру. — На Яштухский склад! Вот это я мамой клянусь, точно так будет! Гляди — поворачивает на Яштух! Точно! Давай червонец.

— Вот он — червонец, отдам, какие проблемы… А на складе том — что имеется?

— Как что? Ты куда приехал — в Сыктывкар или в Апсару? Это Госагропром! Он всё имеет! Хочешь — мандарин, хочешь — апельсин, хурма, королёк, гранат… Фундук имеет тоже, фейхоа имеет, инжир… Каждый сезон — свой фрукт! Ты что — нерусский? Это надо объяснять?

— Я полешук, — усмехнулся я.

— Какой полешук? — удивился апсарец. — Что такое полешук?

— Ну вот знаешь — есть грузины, а есть — сваны…

— Как не знать! У меня сосед — сван!

— Так вот есть белорусы, а есть — полешуки. Понимаешь?

— Понимаю! — таксист вдруг наморщил лоб и поднял палец вверх, едва не проткнув им крышу автомобиля. — Субэтнос! А что? Я на историческом, в АГУ учился!

АГУ — это Апсарский Государственный Университет. А потом кто-то еще спрашивает, почему я не хотел жить с историками…

— Хочешь, червонец пообещай мне — я тебя тут за поворотом подожду, а? — предложил Тимур. — Ты же туда пойдешь, да?

Мы уже минут пять как выехали из города и тряслись по извилистой дороге с плохим асфальтом, которая уводила нас куда-то в сторону Яштухского мыса, который был гораздо менее обжитым, чем Гераклейский — где располагались санатории.

— Пойду, — сказал я. — Если дождешься — будет тебе червонец. Слушай, это что — единственная дорога сюда?

— Как — единственная? Ещё железная есть! Фрукты в вагоны грузят, по всему Союзу везут!

— Вот как! — я, кажется, начинал кое-что понимать.

Да и фамилия эта — «Постолаки» — постоянно крутилась в голове, не давая покоя. Такси свернуло на едва заметную грунтовую дорогу, над которой смыкались ветви пышных лиственных деревьев, и Тимур сказал:

— Ну, хочешь — иди дальше, я тебя час подожду. Там, правда, лихие люди работают, ты им лучше не попадайся. А попадешься, скажи — за гранатовым соком пришел. Может поверят? Иногда отдыхающие его тут покупают.

— Спасибо! — сказал я и полез из машины. — То есть — итабуп!

— Давай, полешук. Осторожность имей там!

Вот это прозвучало очень двусмысленно: я за последние полтора года имел осторожность с завидной регулярностью!

Глава 6, в которой приходится пинаться ногами

Огромные каменные склады, покрытые белой штукатуркой, с крышей из свежего шифера, располагались на огороженной территории в окружении рощ и зарослей кустарника. С одной стороны имелись металлические ворота для автомобилей — туда, видимо, и въехала «Волга», с другой — виднелись провода и опоры над верхушками молодых деревьев. Там, по моим прикидкам, должна была пролегать железная дорога: локомотивами в Апсаре служили в основном электровозы.

Переться напролом в ворота было бы глупостью даже для меня, а потому я пошел в обход, намереваясь осмотреться вдоль ж/д путей. Благо, там, помимо заехавших на погрузку вагонов, на запасных путях стояло и несколько ржавых, видавших виды платформ, за которыми можно было укрыться. Я и укрылся — скорчился в три погибели и крался за путями.

Забор, окружающий склады, выглядел, честно говоря, не очень: местами подгнившие, проломившиеся доски, поросшие плющом, были скорее номинальной защитой, преградой для случайных коровенок или овечек. Но никак не препятствием для злоумышленников. Любителей поживиться фруктами ожидал другой сюрприз: забористый хриплый лай возвещал о том, что на территории имелись сторожа посерьезнее двух небритых дядек у ворот!