Читаем Закон молчания (СИ) полностью

— Блин, Дэнька! Мы и правда почти все… — Тед сказал это негромко, а про «почти» так и вовсе спохватился едва не в последний момент, не желая спугнуть везение, раз уж не выдержал.

— Да. — В голосе Дэна сна было ни капли. — Почти. И какие планы? К родителям поедешь?

Дремота шарахнулась прочь, и Теодор едва не сел на постели.

— Да ну к черту! — шепотом возопил он, рывком поворачиваясь к рыжему.

Одеяло тихо зашелестело, когда тот приподнялся на локте.

— Почему? Раньше — понятно, но теперь ты спокойно можешь говорить, что участвовал в полицейской операции. Это даже…

Тед хмыкнул, прервав его на полуслове.

— Не знаешь ты моих предков, — проворчал он, сунув под голову согнутую руку. — Что совой по пеньку, что пеньком по сове… Мафия-полиция… Папаша так и так будет бухтеть: всегда, мол, знал, что сын по кривой дорожке пойдет, а как закончит — скажет сидеть дома и не высовываться, пока он с ружьем бдит, а то неизвестно, какие охраннички и с кем еще я связаться успел.

Где-то полминуты висело молчание. Дэн улегся обратно, но чувствовалось, что не обмяк расслабленно, а напротив.

— Ну сказать-то все равно придется, хоть что-то, — заметил он наконец. — Как-то предупредить, объяснить. И, наверное, лучше ты, чем чужие. — Последнее прозвучало глухо, вытолкнутое с трудом, как будто Дэн готовился к долгим спорам, и Тед преувеличенно тяжело вздохнул. Не признать правоту сказанного он не мог.

— Да знаю я. Что-нибудь придумаю. В самом крайнем случае опять свинчу, не привыкать. Главное, живые чтоб, и ладно.

В ответ раздалось негромкое угуканье, столь же задумчивое, и вертевшееся в мыслях «тебе проще», и без того казавшееся резковатым, сделалось неуместным совсем. Ободрять отсутствием тех, перед кем придется оправдываться, — так себе идея.

Дэн посильнее натянул одеяло на плечи и больше не шевелился. Он всегда спал очень чутко, как будто где-то внутри у него стояла тревожная сигнализация, готовая в любой момент сработать на раздражитель, удостовериться, все ли в порядке, и отключиться. Сейчас, учитывая время и наставшую тишину, можно было подумать — он как раз погружается в этот свой сон с выставленными наружу невидимыми локаторами, но смеживший веки Тед едва ли не кожей чувствовал направленный на него взгляд.

— Раз уж все равно в темноту таращишься, — хрипло начал он. — У тебя какие планы на после?

Волосы чуть прошуршали по подушке, когда Дэн качнул головой.

— Не знаю, — коротко выронил он. — Не думал пока.

Прозвучало это устало и резко, так что Тед примирительно положил ладонь ему на плечо, а потом и вовсе придвинулся совсем близко, притягивая к себе и вычерчивая пальцами абстрактный узор на спине.

— Я, в общем-то, тоже, — признался он. — Рановато было и накаркать не хотелось, да и как там что будет, непонятно. Но раз уж мы оба без планов, ничего не мешает потом придумать что-то вместе.

Предполагалось, что где-то здесь Дэн расслабится, кивнет согласно, и они оба медленно сдадутся наползающей дреме, но тот напрягся еще сильнее, даже отодвинулся и руку его перехватил, крепко сжав и тут же выпустив.

— Слушай, — тяжело выронил он. — Мне надо тебе кое-что сказать.

От тона нехорошо екнуло внутри, и протянутая было обратно к плечу ладонь легла поверх одеяла, остановленная этой вдруг проявившейся горечью.

— Таким голосом признаются, что ты маньяк-людоед и под кроватью держишь топор, — неловко пошутил Тед, чувствуя, как поднимает голову уже самая настоящая тревога. — Но ты же не разделываешь никого по ночам, я бы заметил.

В ответ раздался принужденный смешок.

— Нет. Нет, никаких топоров. — Дэн замотал головой, как будто то ли оттягивал собственные готовые прозвучать слова, то ли никак не мог их подобрать. — Просто я… — Он длинно выдохнул, отодвинувшись еще сильнее, и сел, уставившись в тусклый прямоугольник окна напротив и сложив руки на согнутых коленях.

Тед сел тоже, почти одновременно с ним, и почти же одновременно чуть и вовсе не взвился в воздух, потому что вместо какого-то признания, что вот-вот должно было прозвучать, тишину вспорол дверной звонок. Короткий сухой звук ударил по нервам и растаял в темноте.

За ними? Уже? Оригинальный способ связи. В животе нехорошо потянуло, когда крепкая ладонь дернула за плечо, не давая вскочить с дивана, и Дэн прижал пальцы к его рту. Пальцы были ледяные. В дверь позвонили снова, уже дольше и настойчивее, как будто поздний гость решил уж точно добудиться хозяев, которым могло не хватить одного раза, и с силой вдавил кнопку.

Пол холодил босые пятки, и, неслышно крадучись рядом со соскользнувшим с дивана рыжим, Тед прошептал, задевая губами его ухо:

— Может, это Роджер?

— Вряд ли, — так же беззвучно ответили ему, и под хлестнувший уши и нервы третий звонок он осторожно приблизил лицо к глазку. Тут же отдернулся и на автомате сжал холодную руку, потянув Дэна назад.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Букварь сценариста. Как написать интересное кино и сериал
Букварь сценариста. Как написать интересное кино и сериал

Александр Молчанов создал абсолютно честный и увлекательный «букварь» для сценаристов, делающих первые шаги в этой профессии. Но это не обычный скучный учебник, а увлекательная беседа с профессионалом, которая поможет вам написать свой первый, достойный сценарий! Книга поделена на уроки, из которых вы узнаете, с чего начать свою работу, как сделать героев живыми и интересными, а сюжет — захватывающим и волнующим. Первая часть книги посвящена написанию сценариев для больших экранов, вторая — созданию сценариев для телесериалов.Как развить и улучшить навыки сценариста? Где искать вдохновение? Почему одни идеи выстреливают, а от других клонит в сон? И как вообще правильно оформлять заявки и составлять договоры? Ответы на эти и многие другие вопросы вы найдете внутри! Помимо рассказов из своей практики и теоретической части, Александр Молчанов приводит множество примеров из отечественной и западной киноиндустрии и даже делится списком шедевров, которые обязательно нужно посмотреть каждому сценаристу, мечтающему добиться успеха.

Александр Владимирович Молчанов

Драматургия / Прочее / Культура и искусство
Стихотворения. Пьесы
Стихотворения. Пьесы

Поэзия Райниса стала символом возвышенного, овеянного дыханием жизни, исполненного героизма и человечности искусства.Поэзия Райниса отразила те великие идеи и идеалы, за которые боролись все народы мира в различные исторические эпохи. Борьба угнетенного против угнетателя, самопожертвование во имя победы гуманизма над бесчеловечностью, животворная сила любви, извечная борьба Огня и Ночи — центральные темы поэзии великого латышского поэта.В настоящее издание включены только те стихотворные сборники, которые были составлены самим поэтом, ибо Райнис рассматривал их как органическое целое и над композицией сборников работал не меньше, чем над созданием произведений. Составитель этого издания руководствовался стремлением сохранить композиционное своеобразие авторских сборников. Наиболее сложная из них — книга «Конец и начало» (1912) дается в полном объеме.В издание включены две пьесы Райниса «Огонь и ночь» (1918) и «Вей, ветерок!» (1913). Они считаются наиболее яркими творческими достижениями Райниса как в идейном, так и в художественном смысле.Вступительная статья, составление и примечания Саулцерите Виесе.Перевод с латышского Л. Осиповой, Г. Горского, Ал. Ревича, В. Брюсова, C. Липкина, В. Бугаевского, Ю. Абызова, В. Шефнера, Вс. Рождественского, Е. Великановой, В. Елизаровой, Д. Виноградова, Т. Спендиаровой, Л. Хаустова, А. Глобы, А. Островского, Б. Томашевского, Е. Полонской, Н. Павлович, Вл. Невского, Ю. Нейман, М. Замаховской, С. Шервинского, Д. Самойлова, Н. Асанова, А. Ахматовой, Ю. Петрова, Н. Манухиной, М. Голодного, Г. Шенгели, В. Тушновой, В. Корчагина, М. Зенкевича, К. Арсеневой, В. Алатырцева, Л. Хвостенко, А. Штейнберга, А. Тарковского, В. Инбер, Н. Асеева.

Ян Райнис

Драматургия / Поэзия / Стихи и поэзия