Закон молчания (СИ)

— Денег по тем временам было до черта. Когда я вернулся домой, меня чуть удар не хватил. Но знаешь, хотя мне сразу же сказали, что им нужны хваткие парни и вообще, чтобы заскакивал, если нужна помощь, я ни на секунду не думал, что соглашусь. Ввязываться в такие делишки — ну его. — Тед хмыкнул и покачал головой, собираясь с мыслями для следующей части рассказа, но друг его опередил.

— Тебя нашли, — просто сказал он, и оставалось только кивнуть.

— Да, прямо на следующий день. Мог бы и сразу сообразить, что этим закончится.

Говорить осталось совсем немного. Выволокшие из машины громилы, передавшие привет от мистера Гамбино. Запыленный двор. Пара бейсбольных бит. И пусть Тед был в неплохой форме, четверо мордоворотов — это четверо мордоворотов, а когда у одного из них в руках возникает пистолет — нечего ему противопоставить, кроме собственной реакции, помноженной на желание выжить.

По сути, Теду повезло дважды: его такси смогли выследить недалеко от бара «Маранцано», и до этого бара удалось добраться.

И выбора как такового не осталось вовсе. Либо присоединяешься к тем, кто тебе помог, и получаешь защиту, либо надеешься, что удача улыбнется тебе и в следующий раз.

Тем более, поначалу казалось — и нет в этом ничего страшного. Какая разница, что за машину водить? А тут еще и хозяин тем же вечером заявил, что парни, у которых проблемы с серьезными людьми, ему не нужны, и вышвырнул пинком под зад. Все еще действовавший в те времена сухой закон Тед и сам считал полной ересью. А во что именно встрял, и что это — дорога в один конец, стало ясно намного позже.

Закончив, Тед задумчиво поднял пустую чашку, покрутил ее в руках и вернул на пол. Снова — уже в который раз — спросил себя, а мог ли тогда он поступить иначе и поступил бы, дай ему кто-то возможность все переиграть? Правда заключалась в том, что он не знал. Разве что переиначивать ту смену целиком, потому что с момента, когда он остановился подождать двух пассажиров, свернуть в сторону было уже невозможно.

— И как тебе теперь? — проговорил внимательно смотревший на него Дэн.

Вместо ответа Тед подхватил бутылку, сделал глоток прямо из горлышка и помотал головой.

— Какое же все-таки дерьмо, — бросил он. — И кто только его ценит?

Дэн еще немного помолчал, не отводя взгляда.

— На самом деле тебе повезло не дважды, — негромко проговорил он, — а четыре раза.

— Н-да? — Тед вскинул брови и взлохматил волосы. — И в чем же еще?

— Начать с того, что тебе вообще могли не предлагать ни помощи, ни принятия в семью. Здесь все строго, рекомендовать новичка должно не менее трех человек, и так быстро никто никого не возьмет: здесь есть свои лимиты, на количество в том числе. Но два года назад вот-вот должны были отменить сухой закон, это грозило серьезными переменами, и оба клана спешно наращивали силы, готовясь к серьезной стычке. А заодно пробовали друг друга на прочность. Это первое. Второе же… — он чуть повел плечами под футболкой. — Стычки так и не случилось. Комиссия шикнула вовремя, доны пожали друг другу руки, и все успокоилось. Так что, — здесь Дэн слегка хмыкнул, — ты, можно сказать, попал в тихое время.

Тед не ответил. Опустив голову, он разглядывал собственные ладони. Следов давно не осталось, да и остаться не могло, но отчего-то казалось, что на них все равно есть невидимая, самим собой знаемая печать: «Он — один из нас». Слишком уж ярко, едва ли не ярче ночной погони, отпечаталось в памяти посвящение…

…Сперва Теду все казалось забавным. И требование раздеться догола, чтобы продемонстрировать отсутствие «жучков», и то, как нелепо он чувствовал себя в костюме и при «удавке», без которых являться на церемонию — да, черт возьми, церемонию и никак иначе! — не полагалось. И мрачноватая торжественность всех собравшихся в задней комнате бара. Без электричества, при горящих свечах, от которых в воздухе тянуло копотью. Все это напоминало инсценировку, дурацкую игру, где собравшиеся вот-вот сбросят маски, похлопают друг друга по плечу и разойдутся восвояси. Так же не бывает. Не может быть такого, что вот это вот тайное собрание тайного общества в полутьме — всерьез! Подходя к столу, он и вовсе думал одно: «Только бы не заржать в голос!» Едва ли присутствующим это пришлось бы по душе.

— Давай, — подтолкнул его в спину Том, один из той самой пары ночных пассажиров, и когда со стула вслед за остальными поднялся мужчина под пятьдесят с бульдожьим лицом и залысинами у висков, прошипел в ухо: — Дон Сальваторе.

Тот внимательно оглядел всех в комнате, остановился на вставшем напротив Теде и на мгновение опустил веки, прикрывая глаза, блестящие, как темные пуговицы.

— Господа, — голос у Сальваторе оказался густой, сочный, — я думаю, все знают, зачем мы здесь сегодня. Если у кого-то есть возражения, самое время их озвучить. — Он помолчал. — Хорошо. Как твое имя?

— Тед. Теодор. — Очень хотелось поморщиться, когда Том снова толкнул его, на этот раз в бок и совсем незаметно.