Закон молодильного яблочка

— Почему только мальчики стали объектом вашего внимания? — удивился Степан.

— Потому что я понимаю проблемы пацанов, девочки для меня неведомая земля, для них я не могу стать советчиком, — спокойно объяснил Ферин. — Понимаете, мне непонятен ваш жадный интерес к моей жизни. Когда мы беседовали по телефону, вы сказали, что речь пойдет о Шлыкове, поэтому я и прибыл сюда.

— Примите соболезнования в связи с кончиной Елизаветы Михайловны, — произнес Дмитриев. — Вам, наверное, очень тяжело сейчас — друг убил вашу мать.

Александр Евгеньевич опять взял в руки чашку.

— Не могу назвать Андрея другом. Да, в детстве мы вместе учились, но и юность, и молодость давно позади, с тех пор я лысым стал. После получения аттестата мы с одноклассником не встречались, да и в школьные годы в тесном приятельстве не состояли. С Егором тоже после выпускного не пересекались. Неприятно мне сейчас, что балбесом в детстве был, но этого не исправить.

— Вас изменила болезнь? — спросил Степа.

— Варвара Антоновна, народная целительница, мозг мне, дураку, перелопатила, — пояснил бизнесмен. — Я после истории со Златой морально скверно себя чувствовал. Вообще-то с ранних лет хулиганил много, авторитетов для меня не существовало, я плевать тогда хотел на учебу, на учителей, мать не слушал, крутого из себя строил. Но смерть в лицо до случая с Газетиной никогда не видел, и меня, признаюсь, это сильно встряхнуло. Спать не мог, от жратвы отвернуло, призрак зоны перед глазами маячил. Вещи из магазинов воровал и ни разу не подумал, что поймают, ничего и никого не боялся, кураж был, бесстрашие идиота, а когда Злата умерла, меня накрыло. Веня все понял, предложил нервяк занюхать.

Степан взглянул на экран ноутбука.

— Вениамин Иванович Муравьев, кличка Муравей. О нем речь ведете? По непроверенным данным, он состоял в связи с вашей матерью Елизаветой Михайловной.

— Мамуля моя всегда ошибалась в выборе спутников жизни, — признал Ферин, — но я ее никогда не осуждал, ей хотелось счастья, да как-то не очень получалось. В юности я Муравьем восхищался, он был настоящий бандит, как в кино, весь крутой такой.

— Сожитель матери предложил вам после кончины Газетиной наркотик? — уточнил Степан.

Ферин кивнул.

— Да. И я с первого раза подсел. Год, наверное, забавлялся. Потом аппетит вконец потерял, кровью кашлять начал. Врач сказал — неоперабельная опухоль. Отправили меня в больницу, а оттуда умирать выписали. Одна из женщин в медцентре подсказала адрес целительницы Варвары. И вот я давно здоров, только волосы от микстур знахарки потерял. Что-то не понимаю, вы мою биографию в деталях изучать собрались? Зачем позвали?

Вместо ответа я тяжело вздохнула:

— Странные события творились с Андреем Николаевичем Шлыковым начиная с весны этого года. Представляете, его стала преследовать… Злата. Впервые заведующий архивом увидел ее в марте в снежный день. Это произошло около небольшого кафе.

— Шиза, — вынес вердикт Ферин. — Но вроде сейчас психов успешно лечат.

— Андрей узнал Газетину, — возразила я.

— Ему почудилось, — отмахнулся бизнесмен. — Шлыков после той истории, которая дома у Маслова случилась, ни с кем разговаривать не хотел. Хотя он и до того букой жил. А сейчас небось совсем того, ку-ку стал. Его в СИЗО психиатр осмотрит и наверняка психом признает.

— Интересно, что девушку без верхней одежды, одетую и причесанную, как Злата в день ее смерти, наблюдали и другие люди, — продолжала я. — Например, студентка Светлана, которая изображала гадалку в кафе, бармен Владимир, охранник.

— Галлюцинации не бывают массовыми, — вступил в разговор Степан. — Есть научные исследования, из которых явствует: даже когда группа людей одновременно находится под воздействием вещества, вызывающего видения, у каждого человека будет свой мираж. А тут полное совпадение показаний.

— Мы поговорили со всеми, — сказал Виктор Николаевич. — Давайте представим на секунду, что Злата выжила и через много лет решила отомстить Шлыкову.

— Ну… ее понять можно, — пробурчал Ферин. — Девчонке плохо стало, когда она с Андрюхой развлекалась, и если все-таки осталась жива, то могла озлобиться на Шлыкова.

— Хорошая версия, — согласился Дмитриев. — Но есть вопросы: почему Злата столько лет ждала? Это раз. И два: не один год прошел, а Газетина совсем не постарела, носит ту же одежду, ходит под снегом без пальто.

— «Призрак из прошлого» появлялся несколько раз, — вмешалась я, — понятно, что Шлыков занервничал. Но это не все. Евгений Романович Газетин, отец девочки…

— Он жив? — перебил меня Ферин.