Закон молодильного яблочка

— Времени после вашей вечеринки прошло много, но не сто же лет, — усмехнулся Степан. — Злата была ранним ребенком, когда она на свет появилась, отцу ее едва двадцать стукнуло. А примерно год назад Евгений, уже давно живший холостяком, познакомился с Дианой Асатрян. Одинокая женщина мечтала выйти замуж, Газетин тоже был без семьи и на тот момент стал почти бомжом. У Евгения имелась небольшая квартира, которую он продал и купил комнату в коммуналке. Причина ухудшения условий жизни проста: отец Златы с маниакальным упорством пытался стать бизнесменом, брал кредиты, но регулярно прогорал. Все его «гениальные» идеи, вроде торговли кружками, на которые наносится портрет покупателя, никого не интересовали. Ничего оригинального Евгений не придумывал, хватался за чужие наработки, а неэксклюзивные предложения людям не нужны. Вылетев в очередной раз в трубу, Газетин сбывал с рук купленное оборудование, исправно отдавал банку часть долга, нанимался на службу, спустя пару-тройку лет расплачивался с кредитором полностью и… предпринимал новую попытку стать олигархом. Похоже, постоянная нищета ему надоела, и в прошлом году он продает свою двушку, покупает комнату в общей квартире, а разницу вкладывает в очередной проект. Но Газетин, увы, снова терпит бедствие. Хорошо хоть, на сей раз обходится без долгов. На момент знакомства с Дианой Асатрян он успел избавиться от аппарата, который делал мягкое мороженое, с помощью коего горе-бизнесмен рассчитывал разбогатеть, и у него на руках осталась некая сумма. Газетин сдает свою комнату и переезжает к Диане. Евгению не хочется рассказывать о себе правду, что он нищий, безработный, он врет Асатрян, что временно находится в заслуженном отпуске, выдает небылицу о хорошо оплачиваемой работе, о квартире в центре, где живет его пожилая мать с тяжелым характером. Любовница верит Газетину — тот выглядит вполне прилично. Долгий отпуск завершается весной, Евгений снова начинает ходить в офис. Во всяком случае, именно так он сказал Диане и ежемесячно выдавал ей деньги на хозяйство. Асатрян счастлива, мало того что у нее обеспеченный гражданский супруг, так еще он и милосердный человек — в свой обеденный перерыв Женя спешит в клинику, которая находится неподалеку от его офиса, переодевается в карнавальный костюм и веселит смертельно больных детей.

— Ну очень благородно! — усмехнулась я. — У Газетина при себе всегда была большая сумка с разными нарядами. То он представал в образе собаки, то гигантской сосиски, то крокодила… Замечательное впечатление от милосердных поступков отца Златы слегка портит то, что госпиталь, который, по словам Дианы, посещал ее сожитель, на самом деле является центром, где делают разные процедуры женщинам с проблемами зачатия и беременности.

— Дети в стенах заведения есть, но это или эмбрионы в пробирках, или находятся в животе у мам, или только-только появились на свет, веселая гигантская собака им точно не нужна, — усмехнулся Степан.

— А на самом деле Газетин работал у некоего химика, который производил бытовую отраву, средство от домашних насекомых, — уточнила я. — Евгений разливал яд в бутылки, за что получал мизерный оклад. Устроился он туда в конце зимы.

— Байка его про накопившийся отпуск — полная туфта, несколько месяцев отгулов никто сотруднику не даст, — фыркнул Степан. — Но Асатрян верит любовнику, который тратил последние деньги, имеющиеся на руках. Как он собирался выкручиваться, оставшись с пустым карманом? Понятия не имею. Ясно же, что ему никогда не найти место с достойной зарплатой — у Евгения нет образования, да и возраст далеко не юный, а в Москве трудно устроиться даже тем, кому сорок пять стукнуло. Вот таков мужчина, который много лет назад потерял дочь-школьницу. Наверное, он очень любил девочку. Первое время после ее исчезновения Евгений в отделение милиции постоянно ходил.

— Как бы не так! — вдруг взорвался Егор. — Ложь! Знаете, почему он к следователю бегал и без конца требовал, чтобы меня посадили? Сначала-то безутешный папаша к моим родителям заявился и сообщил: «Златочка не вернется, сердцем чую, нет ее в живых. Вы тоже можете единственного ребенка лишиться, Злата ведь пропала на вечеринке, которую ваш сынок устроил. Костьми лягу, но заставлю дело об убийстве моей любимой доченьки открыть. Сядет ваш Егор по малолетке, живым не выйдет. На детской зоне порядки страшней, чем на взрослой. Но я могу не поднимать шума, тогда мальчик дома останется, биография его судимостью не замарается. Давайте мы с вами квартирами махнемся, вы в мою двушку поедете, а я в четырехкомнатную вашу переселюсь. Еще машину на меня перепишите. И дачу. Вот тогда Егор спокойно дальше жить сможет». Понимаете? Газетин решил на смерти дочери обогатиться! Мой отец его конкретно послал. Папаша Златы разозлился, что актеров не обобрал — с Ферина-то со Шлыковым взять было нечего, — и порысил в милицию. Как на работу туда носился, пока нанятый моими родителями адвокат хвост ему не прищемил. Уж не знаю, что именно было сказано, но «скорбящий папочка» перестал ходить в отделение.