Закон молодильного яблочка

— Обе женщины погибли незадолго до того дня, когда Андрей Николаевич убил Елизавету Михайловну, — уточнил Степан, — по факту их смерти возбуждено уголовное дело. Экспертиза установила, что погибшие отравились конфетами.

— И при чем тут я, если производитель сделал плохой товар, или магазин его сгноил при неправильном хранении? — разозлился Ферин. — На днях я зашел в аптеку, смотрю, у них там рекламные модули повсюду — типа телевизоры старого образца, в них ролики крутятся. Нужные мне витамины на одном из них были. Я взял банку — она горячая. И понятно почему — многие приборы нагреваются при активной работе. А на упаковке, между прочим, написано: «Хранить при температуре не выше 20 °C». Если так с лекарствами обходятся, то чего ждать от продавцов шоколада?

— Эксперт установил, что в ассорти, которым угостились Никитина и Рябцева, содержалась большая доза препарата «Старкин»[9], — пояснил Степан.

— Что за зверь? — продолжил недоумевать Ферин.

Дмитриев посмотрел на экран ноутбука.

— Запрещенное к применению в России зелье. Допинг имеет множество побочных действий. Спортсмен, принимающий его, сильно рискует. Сначала он вроде ощущает прилив энергии, показывает великолепный результат, затем резко стартуют проблемы со здоровьем. «Старкин» бьет каждого по его слабому месту — одного в сердце, другого по почкам…

Степан взял трубку.

— Игорь, зайди, пожалуйста… Нет, не очень срочно, можно, когда освободишься… Александр Евгеньевич, странно, однако: вы старательно доводите Шлыкова до невменяемого состояния, и, когда тот почти перестает владеть собой, в архиве одна за другой умирают его сотрудницы.

Ферин встал.

— Частные детективы не имеют права никого задерживать. Но я понимаю, что господин следователь, который почти все время молчит, может сцапать любого человека.

— Любого — нет, — парировал Виктор Николаевич. — Не в любой час и не в любом месте. Мне тоже весьма интересно: чем Андрей Николаевич Шлыков так разозлил бизнесмена Ферина? Вы организовали его травлю. Почему?

— Я отвечу на все ваши вопросы, — согласился Александр. — Но сначала расскажу одну историю, о которой вы понятия не имеете. Полагаю, посещение туалета во время затяжной беседы не возбраняется?

— Да, пожалуйста, — кивнул Степан, — вторая дверь от конца коридора. Дорогу покажет охранник.

Ферин криво усмехнулся.

— Не собираюсь удирать, потому что понимаю: вы легко меня поймаете. И я не убийца, виноват лишь в желании испугать Шлыкова. Мое появление в вашем офисе без адвоката — свидетельство того, что я не чувствую за собой вины. Конечно, ваш сотрудник может встать у писсуара и старательно наблюдать за процессом. Ничего не имею против. Но я оставляю в кабинете свой портфель, ключи от машины, кошелек, куртку…

— И все же Николай вас проводит, — не сдался Степан. И опять взял трубку: — Колю в мой кабинет.

— Нет проблем, — пожал плечами сын Елизаветы Михайловны.

Не успел Ферин произнести последнюю фразу, как в офисе появился шкафоподобный парень.

— Звали?

— Будь добр, покажи нашему гостю сортир, — попросил Дмитриев.

Николай моргнул.

— Мужской?

— Нет, я обычно в женский отлить хожу, — серьезно ответил Ферин.

Глава 38

— Твой Николай явно не могучего ума человек, — с улыбкой посмотрев на Дмитриева, заметил Виктор Николаевич, когда мужики вышли.

— Зато бегает быстро и прыгает высоко, — улыбнулся Степан. — Взял недавно его охранником. Соображалка у него и правда хромает, но обязанности-то проще некуда. Его сестра, моя хорошая знакомая, попросила трудоустроить брата после службы в армии. Он у нас два месяца, вроде пока справляется.

Следователь встал.

— Я давно понял — ни с родственниками, ни с приятелями нельзя иметь дела. И на службу к себе их лучше не брать. Ты не против, если я кофемашину включу?