Закон осеннего пути (СИ)

   -- Я тебе помогу с подарком, -- вдруг сказала она. -- Мне кажется, это будет оригинально. -- И она протянула ему свою ношу. -- Конечно, не знаю, сохранились ли у твоей бабушки зубы, чтобы есть яблоки...

   -- В Рыжем Броде даже столетние старики жуют репу и морковь, так что хруст слышен в соседнем селе! Спасибо тебе! -- Он взял из её рук шляпу. -- Ты замерзла? У тебя такие холодные руки! -- заметил он, когда их руки соприкоснулись. -- Знаешь, что? У меня есть тебе подарок!

   Из своего дорожного узла Мартин достал рукавицы.

   -- Это как раз бабушка вязала. Я с собой взял, говорили, мороз ударить может, но день выдался теплый. А тебе пригодятся, не сейчас, так потом. И где тебя искать в городе?

   -- Ты... у графини спроси. Она объяснит. В двух словах не расскажешь.

   Берта надела рукавицы, и ей стало тепло и колюче от мохнатой шерсти.

   Идти теперь было тяжело, хотя дорога по-прежнему была ладная, утоптанная. Только каждые несколько шагов она все оглядывалась назад, даже когда деревня Рыжий Брод скрылась из виду. Она думала о накрытом столе, о седой старушке с крепкими зубами, о веселых людях, пришедших её поздравлять. Они пьют домашнее вино, смеются и шутят, рассказывая смешные истории о себе самих, у них легко, светло и тепло даже сейчас, когда час от часу становится все холоднее и даже солнечный свет кажется состоящим из ледяного воздуха.

   А потом Берта увидела впереди людей и сразу поняла, что эти -- такие же, как она. Они брели -- медленно и устало, многие едва переставляли ноги. Здесь были и старики, и женщины, и даже дети. Кто-то выглядел пообносившимся богачом, кто-то нищим. Некоторые держались вместе, некоторые -- делали вид, что никого не замечают. Берта не стала ни к кому приставать с расспросами, лишь удивилась, что по дороге отчаяния можно брести такой толпой, ей-то казалось, что в этом-то каждый сам по себе. Но людей становилось все больше и больше, это была действительно толпа. Громко никто не говорил, но стояло какое-то монотонное и унылое бромотание-перешептывание, которое очень угнетало Берту. Идти сделалось тяжело. Дорога стала каменистой, девушка то и дело спотыкалась. К тому же вокруг было решительно не на что смотреть: тянулись какие-то серые, унылые поля с пожухлой травой. Смотреть на окружающих людей Берта избегала, почему-то это было ей неприятно. Впрочем, корявость дороги вынуждала все время глядеть под ноги, но это было совсем невесело.

   Неожиданно сзади послышался какой-то шум, люди бросились врассыпную -- по дороге неслась черная карета, запряженная вороными лошадьми. Кучера не было, лошади неслись как угорелые, некому было их попридержать.

   -- Совсем сдурели богатеи!!! Людей на дорогах давят!!! -- закричал кто-то в толпе, и вслед карете понеслись камни и комья грязи. Эта общая злость задела и Берту: сама толком не понимая, зачем она это делает, подобрала с обочины камень и швырнула его вслед пронесшейся карете. Камень упал на дорогу, не достигнув своей цели. И пройдя немного, Берта больно об него споткнулась.

   -- Черт, чтоб тебя!!! -- Она еще долго ругалась, и долго шла, хромая, так что люди обгоняли её, что злило еще больше, хотя было совершенно непонятно, зачем стремиться кого-то обгонять на таком пути.

   Правда, со временем она приспособилась к такой ходьбе и поняла, что ругается как-то в такт своим шагам, словно отмеряя ритм, это её удивило, и она перестала ругаться, что было нелегко сделать -- особенно в мыслях.

   Берта подумала, что черную карету она уже видела. Неужели там -- в поле? Впрочем, та карета была красивее, а эта -- какая-то убогая, сумасшедшая тарантайка, вот что. К тому же совсем непонятно, как карета, обогнавшая её тогда, могла вновь обогнать её сейчас. А обратно она не проезжала, Берта бы заметила. Ну и не ездят по этому пути обратно.

   Из-за своей хромоты она переместилась в хвост толпы, но так было, наверное, лучше: здесь шло меньше людей. Идти по-прежнему было тяжело. Холод пробирал до костей. Хорошо еще -- есть не хотелось. Совсем. Видимо, на каком-то этапе пути мир все-таки отпускал человека.

   -- Аккуратно ступай, Симон! Так, так! -- Этот голос показался ей удивительно знакомым.

   Впереди нее шла женщина в когда-то красивом, а теперь сильно истрепавшемся платье. Она шла, держа за руку ребенка, мальчика лет семи. Берта попробовала двигаться быстрее, но поравнялась с женщиной очень не скоро. Хотя казалось, что та идет очень медленно, догнать ее было тяжело, пришлось даже пробежать немного, отчего нога опять заболела.

   -- Хильда!

   Эта женщина так удивительно похожа на ее лучшую подругу, на ту Хильду, которую когда-то знала Берта! Только она лет на десять старше... такая же, а может быть, даже более красивая, чем та, хотя... волосы у нее уже не вьются барашками... и глаза усталые и тихие, словно стесняются в чем-то признаться. И морщинки у губ...

   -- Берта...

   -- Как же... ты здесь... а герцог... а замок...

   -- Там... Берта, все там...

   -- А мальчик? Кто этот мальчик?