Закон парности (Гардемарины, вперед - 4)

- Ну будет, будет...- участливо отозвался Шувалов.- Это я так, к слову. Государыня истины ждет...- И посмотрел ярым оком, мол, ужо потом побеседуем.

Апраксин еле дождался приезда жены, и первый вопрос был сразу по делу: говорила ли кому про монеты, присланные год назад под видом вина?

- Нет, свет мой, никому не говорила,- супруга истово перекрестилась.- Об этом даже Елена не знает, иначе ополовинила бы весь запас.

- Запомни - никому ни слова- Если начнут приставать на следствии, буду все отрицать. Так и знай! - он строго погрозил ей пальцем.

Как дознался об этом Шувалов, кривой черт? Ведь если всплывет это дельце, то ему несдобровать. Золото он добыл путем честной конфискации в имении бежавшего пруссака. Но ведь не объяснишь! Скажут, этим золотом тебя Фридрих подкупил, чтоб увел армию на зимние квартиры. Хотя с другой стороны могут и то в вину поставить, что не сдал он этот бочонок проклятый в казну. Да и разговоров-то - бочонок! Немногим больше пивной кружки! "Не сознаюсь, хоть пытайте! - мысленно воскликнул Апраксин и тут же взмок весь.- Не посмеют они меня пытать. Уж лучше рассказать как есть про сговор с великим князем, про приказ Екатерины, но пытку отвратить".

Следственный тупик

Август пришел и заспешил днями, тусклыми, как восковой наплыв на свече. В следствии опять учинилась полная остановка, не следствие, а канцелярская дрязга! Невостребованный Апраксин опять ел, пил, рисовал гербы да ждал жену с визитом. Разнообразие в быт внесло сообщение о Цорндорфской победе. Степан Федорович взволновался ужасно. Он и радовался славе русского оружия, и завидовал славе Фермера. У жены требовал подробностей.

- Не волнуйся, мой свет, ты свое уже отвоевал,- вот и весь сказ.Ничего себе, утешила!

А неделей позже, когда "стали считать потери под Цорндорфом, пришло новое сообщение, никакая это не "победа, а жестокое поражение. Как близкий ко двору человек, знающий все тонкости дворцовой жизни, Апраксин понимал, что истина лежит где-то посередине, а по дипломатическим нуждам будут называть сию битву и так и эдак, поскольку Фридрих войска наши не разгромил и позволил отступить. Но сам он выбрал второй вариант, а именно "поражение". Отвергли Апраксина, так вот - получайте. Мысль эта была стыдная, и он знал об этом, но она хотя бы отвлекала от неотвязных дум про Тайную канцелярию. Однако некое домашнее происшествие вернуло все на круги своя.

В пятницу, в постный день, он никак не мог уснуть. А какое лучшее средство от бессонницы, чем бокал, а лучше чара до краев, наполненная вином. Бутылка с домашней настойкой - крепкой, пряной, с запахом полыни и гвоздики, стояла в шкапчике в закутке, который назывался буфетным.

Степан Федорович не стал одеваться, только ноги сунул в пуховые туфли и, как был в рубашке до пят, не зажигая свечи, побрел в буфетную. Хоть и грузен он был, походку имел легкую, посему шаги его никак не потревожили солдата и лейб-кампанейца, которые, попивая топливо, вели в другой комнате неспешную беседу. Ну и пусть их, он и вслушиваться не желал в их разговор, если бы не споткнулся вдруг о произнесенное шепотом собственное имя. Еще три слова: "бочонок из-под вина" заставили его подойти к самой двери.

- Да я точно тебе говорю,- шептал чернявый солдат,- это уже все знают. Привез маркитан с войны воз бочек, и на каждой было написано "вино". Хозяйка велела снести в подвал. А уж тяжелые были! Но хозяйка этим не удивилась, потому что была предупреждена самим: написано, мол, "вино", а внутри золотые монеты.

- Как же он упредил-то? Тяжело рассказывать глухому, нет-нет а и возвысишь голос. Солдат и крикнул:

- А я почем знаю? Может, адъютанта поэтому прислал - с письмом. А может, почта голубиная - самое милое дело. Депешу на ногу голубю привяжи и пускай его в чистое небо.

- Да неужто голубь прямо на дом их сиятельства обучен? - продолжал не верить кампанеец.

- А почему бы и нет? Но это не важно. А важно, что по ночи взяла супруга нашего свечу да и пошла в полном одиночестве в подвал богатство считать. Предвкушает... А бочки уже на боку лежат, пробкой вперед. Сударыня Агриппина Леонтьевна безбоязненно одну пробку выдернула, а оттуда не золото, а вино струей. Она кой-как пробку подоткнула - и к другой бочке. И там вино прямо ей в подол. И так во всей посуде. А с кого спросишь, написано-то "вино"! Маркитан вино и привез.

- И сколько таких бочонков было?

- Не считал. Говорят, воз. Штук, наверное, десять, а может, и того больше.

- На десять-то бочек золота во всем государстве прусском нет! Капрал забулькал полпивом.

С трудом заставил себя Степан Федорович сделать первый шаг в сторону спальни, ноги как судорогой свело. Что же такое плетут эти срамники? Ложь, клевета, какие там бочки золота?! Но главное, тайная история каким-то образом стала молвой, мифом, от которого уже не отмыться. Воз! Это же надо такое придумать! Шельмы. Да и не было никакого маркитанта. Он этот бочонок махонький со своим ординарцем послал. Неужели он, кот плешивый, разболтал... Ну дай срок, выйду из узилища, я тебе глотку поганую свинцом залью!