Закон парности (Гардемарины, вперед - 4)

- Вы, Никита Григорьевич, запамятовали. Нам надобно Осипова искать, этого инкогнито. Вы бы порасспрашивали Александра-то Федоровича, он человек головастый. Э...- он вдруг сморщился, как от горького.- Вы уж оба, ваши сиятельства, того... хороши.- И он затянул на плаксивой ноте: - Свой-то запас уже выкушали. А еще русские баре... "Трактат о пьянстве сочиняли", Катулла читали, а теперь сидите на немецком подворье и лакаете уже четвертый час их неочищенную брагу.

- Гаврила, брысь! Это пи-во! - крикнул Никита и, любя правду, добавил: - Но, конечно, пьянит. А жерило * драть- не велика заслуга.- И горестный камердинер, напялив на лицо самое унылое выражение, удалился.

* Жерило - горло

___________

- Вот еще что мы не обсудили,- понизив голос, сказал Никита.Помнишь, ты мне дурацкое письмо прислал, что-то про ворвань и горшечную глину?

- И про Сакромозо,- уточнил Белов показно бодрым голосом.

- Ну так я узнал о его приметах. Великая княгиня сообщила. Приметы эти мало цены имеют, потому как устарели. Красив, кареглаз, росту моего, то есть приличного, на подбородке имеет родинку в виде розового пятна.

- Пятно на подбородке ничего не стоит бородой или мушкой прикрыть.

- Наверное, он и прикрыл, потому ищи бородатого. И еще одну примету подарила великая княгиня.- Никите подумалось вдруг, какое ребячество было запоминать эту подробность, да еще передавать это Сашке, он даже хохотнул вслед своим мыслям.- Когда Сакромозо волнуется или задумывается глубоко, то начинает вот эдак тереть руки, словно они у него сильно чешутся. Он знает, что жест этот плохого тону, простонародный, поэтому, заметив за собой, что трет руки, тут же останавливает себя.

Никита ждал, что Александр тоже рассмеется, мол, хороша примета, вроде того что причесывается по утрам и ест правой рукой, но Белов стал очень серьезен.

- А ну-ка повтори еще раз... Никита с готовностью повторил.

- Не может быть... Нет, чушь какая! Смешно, право. Но ведь это как посмотреть? Встречу дружка ситного, обрею до пяток.

- Чтоб пятно на подбородке найти?

- Именно, князь.

Как правильно отметил Гаврила, лифляндское пиво порядком затуманило друзьям голову, придав их разговору некую неповоротливость и многозначительность.

- Ты кого-то имеешь на примете?

- Банкир один имеется в Кенигсберге, толстый такой, бородатый... ты его не знаешь.

- Банкир Бромберг? Так я был у него. Фрау К. мне о нем рассказала. Сам банкир в отъезде. Сашка, это не он. Я бы почувствовал. Я столько раз представлял, как встречусь с Сакромозо лицом к лицу!

- Но ты же не встретился. Он же в отъезде.

- Все равно. Сердце бы мне подсказало!

- Наш барометр- сердце! Это о-о-н... Ты очень точно скопировал этот жест. Бывало, в шахматы играем, он задумается, и знай трет себе руки. Теперь он Скрылся. Вредоносный тип! И оч-чень не глуп. Но я-то простофиля, а?

- Саш, ты не простофиля. Ты очень даже не простофиля! И я тебя за это люблю.

- Этот липовый банкир мне еще одного мерзавца подсунул - Цейхеля. Теперь я уверен, что этот переводчик из их шайки. Завтра же скажу куда след, что этот Цейхель липовый католик, немецкий шпион и трижды негодяй.

- А куда след? Кому сообщать-то?

- Черт его знает, У нас все секре-етно! Где этот отдел по тайнам обретается? Небось в Кенигсберге! Никакого порядку! Мне бы этого Цейхеля надо было вязать. Я его сегодня встретил. Шушваль вражеская!

- Что ж, теперь все немцы шпионы? Побереги жерило! Посмотрел дурак на дурака- Давай спать.

Записка

Наутро Никита поднялся с тяжелой головой и все с тем же вопросом:

- С чего же начать?

- Не знаю. Разве что с молитвы,- чистосердечно признался Белов.Когда у меня на пороге стоит таинственный неразрешимый вопрос, я говорю себе, а не плохо бы повидать Лядащева.

- К черту Лядащева. Вечно я ему должен быть благодарен. Что это у нас за страна такая, что вечно должно Тайную канцелярию благодарить, что она тебе голову не свернула! - крикнул Никита в запальчивости, но тут же осадил себя.- А ты прав, пожалуй. Лядащев нам сейчас нужен, как никто. Где он?

- Ищи ветра в поле. Я тут как-то столкнулся с ним. Между прочим, расспрашивал про тебя. Где, мол, ты да что поделываешь.

Белов пообещал порасспросить кой кого и. исчез, полковые дела требовали его присутствия. Все ждали с минуты на минуту приказа о выступлении, строя предположения о пункте назначения и упорно твердя о повторном походе на Франкфурт-на-Одере. Александр не верил этим слухам и, поскольку Никита собирался навестить пастора Тесина, попросил его по дружбе выведать, о чем разговаривают в штабе.