Цейхель, как говорилось, тоже исчез. Удивительна была способность переводчика неожиданно появляться и исчезать. Может быть, генетическая была заложена в нем боязнь слежки, а скорее всего, тайная работа в пользу Германии приучила его держать голову на плечах всегда развернутой вбок. Он никогда не выходил из дома в ту же дверь, в которую входил, благо что архитекторы и строители в те времена строили дома с черными лестницами для прислуги и обязательным выходом во двор.
На третий день после свидания с Мелитрисой Цейхель неожиданно материализовался на службе, никто не видел, как он входил в Замок, вполне уместно было предположить, что прошлую ночь он провел где-нибудь на канцелярском диване. При обнаружении Цейхеля наблюдатель шел по его следу как хорошая гончая. Было замечено, что где-то около двух Цейхель ушел со службы и по дороге домой посетил банк Бромберга. До своего дома он дошел к трем часам, поднялся к себе на второй этаж, а после этого исчез уже окончательно. Стоящий под окнами торговец мелочным товаром клялся, что сам видел его входящим в дом, видел, как он задергивал шторы на окнах. У черного хода Цейхелева дома тоже стоял наблюдатель, не отрывающий взгляда от двери даже ночью. Оставалось только предположить, что Цейхель оставил дом наподобие сказочной дамы, вылетев на метле через каминную трубу.
После этого окончательного исчезновения Цейхеля и произошло покушение на служанку, и Мелитриса срочно съехала из гостиницы.
В отсутствие Цейхеля было решено понаблюдать за банкиром. Нельзя сказать, чтобы Бромберг находился на подозрении у секретного отдела, но присмотреться к нему следовало. Во-первых, банк его поддерживал не только самые тесные деловые отношения с Торговым домом Альберта Малина, но и дружественные, а во-вторых, банк этот был самым молодым в Кенигсберге. Он существовал всего-то пять лет, прочие же подобные учреждения насчитывали возраст не менее пятидесяти, а то и больше лет. Известно было также, что Цейхель в банке частый гость. Но попробуй выясни, шляется ли он туда по денежным или шпионским делам.
За Бромбергом следить было просто, он был весь на виду: устраивал приемы, посещал общественные места, последнее время стал разъезжать в открытой коляске со своим гостем из Берлина, бароном Дицем. Оба были веселы и совершенно беспечны.
Идея написать повторное письмо на Торговый дом Малина принадлежала Акиму Анатольевичу. Лядащев, хоть и не позволял себе об этом думать напрямую, очень не хотел ввязывать Мелитрису в их дальнейшие шпионские интриги. Ведь девочка совсем! По чьей-то злодейской воле попала в страшную передрягу, ясно, что ни в чем она не виновата. Удалось вывезти ее за границу, за пределы виденья Тайной канцелярии — и хорошо. Пусть теперь просто живет, зачем ей участвовать в тайной войне с Германией. Но высказать все это Акиму Анатольевичу с его домотканой честностью и квасным патриотизмом казалось совершенно невозможным.
Письмо было написано от имени Мелитрисы и выглядело так:
Ответ был получен очень быстро.
Он был краток:
Далее шло название познаньского филиала Торгового дома Малина.
— Это ловушка, — сказал Лядащев.
Но Аким, деятельный и суетливый, словно его блохи кусали, так и взвился от нетерпения.
— Ну почему ловушка? Почему обязательно капкан, западня. Им эта встреча нужнее, чем нам. А мы ничем не рискуем. В Познани наши войска. Что ж у нас такой товар пропадает зазря? — он выразительно взмахнул головой в сторону комнаты Мелитрисы. — Квартира тайная у нас в Познани есть, помощь получить есть откуда.