Закон парных случаев

Он не знал, сколько времени пролежал на полу. Первое, что бросилось в глаза, когда он очнулся, была полоска пыли под кроватью, виднеющаяся из-под покрывала. Он напряг зрение, пытаясь рассмотреть, что там еще, но больше ничего не увидел. Вяло удивился, почему лежит на полу, на животе. Потрогал затылок, зашипел и отдернул руку. Поднес к глазам – крови нет, но во рту вязко и чувствуется ее привкус. Он попытался подняться, упираясь руками в пол, преодолевая головокружение и тошноту. Сел, прислонившись к стене, потрогал зачем-то лицо, пошарил в карманах – мобильный телефон был на месте. На экране высветилось время: без трех двенадцать. Ада Борисовна ушла в одиннадцать, после ее ухода он походил по дому, заглянул в спальню и в кухню, потом уселся в кресло сбоку от окна, откуда было видно калитку и крыльцо. Что потом? Кажется, он задремал. Ему даже приснился сон, что-то про Алика… в чалме? Лажа какая-то. Сколько же он проспал? Пять минут? Десять? Пятнадцать? Он вспомнил, как вдруг проснулся, от… звука? Он услышал слабый шум где-то в глубине дома и… Но при этом пропустил скрежет ключа или отмычки в замочной скважине? Вряд ли… Если бы… тот отпирал входную дверь, он бы услышал! Не мог не услышать. Скрежет он запомнил, громкий такой… Как же тот проник в дом? Если, конечно, он, Шибаев, сам не навернулся о стену… А что? Во сне. Что-то приснилось, он пошел на звук и приложился… нечаянно. Затылком? Не смешно.

Мысли были невнятные, рваные, ни одна не додумывалась до конца. «Вставай», – приказал он себе. Ситуация, конечно, хреновая, расслабился, не поверил англичанке и… попал. Одно хорошо – доказательство проникновения налицо. Он снова потрогал затылок. Налицо на затылке. Болело вроде меньше. Под пальцами отчетливо проступала крупная выпуклость. Дело – дрянь. Не сама шишка, а то, как он лопухнулся. Как последний лопух. Слышишь, Шибаев? Как самый последний лопух. Тебе не засады устраивать, Ши-бон, а в дворники, понял? Да и то могут не взять, прыти маловато. Стареешь, брат. Интересно, чем тот его приложил. Чем-то твердым… камнем? С собой принес? И унес? Опять не смешно.

Цепляясь за стену руками, Шибаев поднялся и внимательно осмотрелся. Чем же его… Черт! В затылке стрельнуло, и он сцепил зубы от боли. На прикроватной тумбочке лампа… Лампой? Вряд ли. Чем-то потяжелей. Да и лампочка цела. Ваза? Скорее большая пиала на трех ножках из черной очень блестящей в серую крапинку пластмассы… Странная фигура. Он осторожно потрогал ее и понял, что она холодна, как лед. Мрамор? Обернув руку носовым платком, он приподнял пиалу и подивился ее тяжести. Рассмотрел мутное пятно на наружной стороне и понял, что, пожалуй, нашел орудие нападения. Тот схватил первый попавшийся предмет, то, что было под рукой, и ударил… сзади. Услышав его шаги – чуткий, гад! – выскочил из спальни и спрятался за узкий пенал, а он, Шибаев, полез в мышеловку, как дурная мышь. В этом чертовом коридорчике темно как в погребе, тем более всякая дрянь под ногами. И уверенность, что тот слепой и глухой и все еще в спальне. Скотина! Спасибо, хоть не убил. А ты, Шибаев, лопух.

Поставив пиалу на место, он побрел в кухню, открутил кран, намочил кухонное полотенце и приложил к затылку, чувствуя, как постепенно возвращается ясность мысли. Придерживая полотенце, он направился в коридор и проверил входную дверь – она была заперта. Что странно: раскрыв себя, тот не стал бы запирать дверь. Как же он проник в дом? Через заколоченную веранду? Шибаев вернулся в кухню, толкнул дверь и вышел на веранду, стараясь не ступать на проваленные половицы. Через выбитые окна сквозило, он увидел одичавший сад и высокие заросли чертополоха. Скрип наружной двери заставил его вздрогнуть. Сквозняк? Он пнул дверь – она распахнулась. Шибаев стал на пороге и огляделся. Доски, которыми была забита дверь, лежали в траве. Получается, тот срывал их, а потом ставил обратно, и если бы он, Шибаев, в прошлый раз проверил все как следует, то не получил бы по своей дурной башке. У того не было ни ключа, ни отмычки. Он всего-навсего вырывал полусгнившие доски из дверного косяка, проникал внутрь, а уходя, ставил их на место. И так не один раз, без шума и пыли. Раньше, но не сейчас. Сейчас доски лежали в траве, потому что он больше не придет. Испугался. Или нашел, что искал. А попутно отоварил незадачливого частного детектива вазой и запомнил его личность. Черт! Одно хорошо, Ада Борисовна обрадуется – с головой у нее все в порядке. Чего не скажешь о частном детективе Шибаеве. Он ухмыльнулся угрюмо…

Сидя в кресле, он дождался возвращения Ады Борисовны. Он увидел ее издалека – красный спортивный костюм англичанки бросался в глаза. Она открыла калитку, приостановилась, рассматривая окна, и он помахал ей. Он словно почувствовал ее облегчение. Она заторопилась, пробежала по дорожке, и спустя минуту он услышал скрежет ключа.

– Саша, ну что? Он приходил? – Она смотрела на него с… азартом? Словно заключила с собой пари и теперь ожидала результата. Шибаев подумал, что она, должно быть, заядлая картежница.