Закон парных случаев

– Суть не в этом, – не стал настаивать Алик, – а в том, что бриллиант Старицкого называется «Царица Савская». Он был и есть… где-то. Бриллианты бессмертны и существуют вечно. В переводе с греческого алмаз значит «несокрушимый». Известно ли тебе, например, сколько миллионов лет нужно, чтобы получился алмаз? – Алика несло, он не мог остановиться. – От девятисот миллионов до четырех миллиардов. В них – вся история планеты, только читать ее мы пока не умеем. Миллиарды лет! В огне, во льду, в космосе, в темноте… И для чего? Чтобы украсить какую-то вертихвостку?

– Ладно, Дрючин, не парься. У нас на бриллианты все равно не хватит, наши женщины обойдутся без них.

– На маленький хватит, – сказал Алик. – Послушай, тут есть описание «Царицы Савской». – Он откашлялся и стал читать с выражением: – «Самый крупный из лиловых бриллиантов, весом сорок девять карат, когда-либо выставлявшийся на торги… Бриллиант высшего качества, ограненный в форме прямоугольного «кушона». – Алик оторвался от чтения и объяснил: – Это приличная каменюка в виде закругленного прямоугольника, похожая на подушку. «Алмаз добыт компанией «Де Бирс» в Южной Африке». Между прочим, огранкой занимался известнейший ювелирный дом «Тиффани». «Цвет темно-лиловый, крайне редко встречающийся в природе; камень настолько прозрачен, что его можно сравнить только с водой», – сказал о бриллианте руководитель ювелирного отдела аукциона Морис Лебрун». А ты помнишь, Ши-бон, Матвей Юрьевич сказал, что бриллиант Каролины был темно-лиловый? Таких больше нет, поверь. Я изучил кучу описаний, есть желтые, голубые, розовые, даже зеленые, а темно-лиловых нет! Он единственный в своем роде! Уникум. Есть лиловые с розовыми, серыми, коричневыми, красными бликами и разных оттенков, всякая мелочовка меньше карата, а у нас целых сорок девять, причем темно-лиловый. Между прочим, маленькие называют по оттенкам: орхидея, слива, сирень, лаванда, аметист и так далее. Все они очень светлые, ничего общего с нашим. «Царицу Савскую» продали с аукциона Сотбис в Лондоне в одна тысяча девятьсот седьмом году за миллион рублей золотом. Даже трудно представить себе, сколько она стоит сейчас. Покупатель предпочел остаться анонимным. Поверь моему чутью, Ши-бон, это был Старицкий! А бриллиант однозначно проклятый. Его достали из шкатулки наследницы, и он пошел сеять смерть. Жена Старицкого умерла молодой, потом – Каролина, потом – он сам. Неизвестно еще, что сталось с ее любовником, может, он его тоже застрелил. Это только то, что нам известно, а сколько всего было до этого?

– Дрючин, как ты сам говоришь, в суде в качестве доказательства это не проканает. Во-первых, с чего ты взял, что «Черная принцесса» и «Царица Савская» – один и тот же камень? Во-вторых, какая к черту шкатулка? Откуда ты знаешь, что там было? Может, сухая жабья лапа! Вуду какое-нибудь. Зуб жреца… мало ли. Там могло быть что угодно! И каким боком тут Старицкий? Ты же не пацан малолетний, Дрючин, куда тебя несет? Ты опытная адвокатская крыса, тебе палец в рот не клади, и вдруг такой дурной разводняк?

– Нутром чую! Миллион рублей золотом! Редчайший лиловый камень! Единственный в мире! – куковал Алик, тряся головой и зажимая уши ладонями, чтобы не слышать возражений. – Ты представляешь, сколько он стоит? Что мы теряем, в конце концов? Ты сыскарь, а у меня нюх! Мы выловим эту «Царицу Савскую» на раз-два!

– Сколько лет существует «Де Бирс»? – спросил Шибаев. – И «Тиффани»?

– Что?

– Открой уши! Сколько лет компании «Де Бирс»?

– Примерно сто пятьдесят, а что?

– А то, что алмазу царицы Савской не меньше трех тысяч! «Де Бирс» никак не мог его добыть.

– Ха! Не важно! «Де Бирс» мог купить алмаз у кого угодно и соврать насчет даты находки, а потом отдал «Тиффани» для огранки. Может, не хотел огласки. Это мелочи, Ши-бон, все врут, в торговле без лохотрона долго не протянешь. – Алик сделал короткую паузу, ожидая реакции Шибаева, и сказал с горечью: – Я понимаю, конечно, тебе не до этого, ты же теперь телохранитель, тебе плевать! Ты нянчишь эту, с прибабахом, совсем с катушек слетел. Не понимаю, что ты в ней нашел, тощая, никакая… И плевать тебе на друга! Она тебя опоила! Подсыпала яду! Ты как мартовский кот с гормональным сдвигом!

– Не твое дело! – Шибаев сжал кулаки. – Не лезь!

– Давай, ударь меня! На! Бей! Из-за какой-то… – Алик махнул рукой и отвернулся.

Шибаеву была видна тонкая шея Алика, узкие плечи, острые локти. От всей его фигуры веяло такой горькой обидой, что Шибаеву стало неловко: с чего, спрашивается, завелся? Алик есть Алик! Как вобьет что в башку, колом не выбьешь. Ну и пусть себе тешится, у всех свои тараканы. Он, Шибаев, тоже не сахар.