Закон подлости

– Нет, дорогой, этот номер у тебя не пройдёт! Российский офсянка за деньги не продаётся!

Не забуду мать родную

Лето. Жара. Недалеко от меня расположилась полная семья. Папа полный, мама полная и двое мальчишек – тоже полные.

Время обеда, и на коврике с узором, в тарелках из фольги – всё, что только можно пожелать на пляжном обеде: курица, истекающая жиром, зелёный лук, редиска, огурцы, помидоры, яблоки, сливы, виноград. В центре бутылка цинандали. Мальчишки хрустят огурцами, мама режет хлеб. Папа, крупный, розовощёкий, на руке «Сейко», под музыку из транзистора с неимоверной скоростью поглощает курицу, запивая её сухим вином. На лице у папы полное блаженство, а на груди чёрным по белому наколка: «Нет в этой жизни счастья».

Люди с наколками. Где только мы их не встречаем. Каких причудливых картин не увидишь на самых различных частях тела. Орёл, распростёрший крылья, портреты знаменитых людей, кочегары, бросающие уголь в топку, клятвы, уверения. Что заставляет этих людей терпеть боль и с риском для здоровья выкалывать на коже эти незамысловатые произведения искусства? В чём тут дело? Тяга к прекрасному? Желание выделиться? Или что-то другое, загадочное и необъяснимое?

Однажды в Сандуновских банях я увидел человека средних лет, крепкого, мускулистого. На плече у него было выколото: «Не забду мать родную». Сверху галочка, а в галочке – пропущенная буква «у».

Я не выдержал и спросил:

– Вот я вижу у вас на плече наколку. Что вас заставило её сделать?

– Чего? – спросил он.

– Я говорю, у вас наколка на плече. Зачем вам это?

– Ну ты даёшь!

– Нет, серьёзно. Ведь для чего-то вы сделали эту наколку?

– Ну, я тебя не спрашиваю, почему у тебя грудь волосатая?

– Волосы – это произведение природы, так сказать, не зависящее от меня, а наколка – это рукотворное произведение. Что это, ваша прихоть или необходимость?

– Тебя как зовут?

– Лион.

– Лёня, значит?

– Можно и так.

– Слушай, Лёня, тебе промеж глаз когда-нибудь врезали?

– Ну что вы сразу, промеж глаз. Лучше ведь поговорить, выяснить. А потом, вы ведь меня не знаете. Вы мне промеж глаз, а вдруг я боксёр?

– Лёня, я вот тебе врежу сейчас шайкой, а ты потом разбирайся, боксёр ты или нет.

– Ну что ж, извините, я хотел по-хорошему, пиво тут у меня, и вообще поговорить.

– Ну, сразу и обиделся, стой, давай своё пиво. Давай, не обижайся. Ну, спрашивай, чего уж там.

– Значит, так. Вот у вас написано: «Не забду мать родную». Букву-то, вы, вероятно, для смеху пропустили?

– Да нет, парень один, ну, в общем, с Кавказа он, ну и наколол «не забду». Я-то просил «не забуду», а он – «не забду». Понял?

– Понял.

– Ну а потом кореш говорит: «Давай галочку поставим, стереть-то не сотрёшь». Ну, и сделал галочку-то.

– А зачем вам всё это нужно было? Это что, вызов окружающим?

– Ну ты даёшь! Вызов! Клятва это. Ну, клянусь я вроде, что не забуду.

– А если бы не написали, то забыли бы?

– Да нет, я бы не забыл, но ты бы этого не знал. Верно я говорю?

– Верно.

– А потом, красиво.

– Знаете, для красоты можно было бы что-нибудь поинтереснее придумать.

– А кто выкалывать будет?

– Ну, этот, кавказец.

– Обиделся.

– Чего это он?

– Ну, я б тебе шайкой промеж глаз врезал, ты бы не обиделся?

– Наверное.

– Точно бы обиделся. Я знаю. Ну, кореш потом мне пытался на спине выколоть, во, посмотри – «Пламенный привет из Севастополя». Во, видно?

– Плохо.

– То-то и оно, не получилось. Орла хотел ещё заделать, да я уже не стал: не умеешь – не берись.

– А заражения крови вы не боялись?

– Салага ты. Он же тушью, а тушь, она на чистом спирту.

– А для чего вам этот привет из Севастополя?

– Это не мне, это – им.

– Кому им?

– Ну, кто смотреть будет. Может, женщина какая на пляже клюнет. Тоже приятно! Она из Кулунды, а ей привет из Севастополя.

– Теперь всё понятно. Я пойду.

– Нет, ты постой. Дай-ка я тебя теперь спрошу.

– Я вас слушаю.

– Ты мне вот на какой вопрос ответь. Если ты такой умный, то почему у тебя ни одной наколки нет?

– Чего?

– Чего-чего, наколки, говорю, почему нет?

– Нет.

– Да это я вижу, что нет, а почему нет-то?

– Я даже не знаю.

– Ты неженатый?

– Нет.

– То-то и оно. Кто ж на тебя такого позарится? Теперь вот что скажи. Ты мать свою когда в последний раз видел?

– С месяц назад.

– Не уважаешь мать-то, не помнишь, а она тебя поила-кормила. Небось последний кусок от себя отрывала, а ты мать-то родную ни в грош не ставишь. А была бы наколка, глянул, вспомнил, хоть платок ей к празднику и послал.

– Да она же здесь, в Москве, живёт.

– Тем более ничего съездить не стоит. Пошли дальше. Вот ты ко мне подошёл, ни здрасте, ни привет, ни как зовут не спросил, ни как себя не сказал. А была бы у тебя наколка, на пальцах, хоть – «Лёня» – красиво и вежливо. Понял?

– Понял.

– Или, допустим, картина у тебя на груди выколота «Иван Грозный сынишку убивает» – незабываемый шедевр. Но ты же настоящую картину с собой носить не будешь, верно?

– Верно.