Закон Призрака

Я поднял пистолет Кречетова и выстрелил дважды. Конечно, урановые пули были в дефиците, но когда их осталось всего две, все-таки, положа руку на сердце, неразумно экономить такой скромный боезапас.

Массивный замок осыпался на пол кусками металла и пластмассы, после чего крышка первого гроба слетела и грохнулась на бетон, увлекая за собой опутывающие ее пучки проводов и кабелей. Я успел заметить, что предплечье руки, сбросившей крышку изнутри, было худым, но жилистым, больше похожим на лапку, чем на человеческую руку.

Ухватившись за края автоклава, внутри него подтянулось и село жутковатое с виду существо, телосложением действительно похожее на ребенка, только с одним глазом, покрасневшим от напряжения и боли. Глаз существа находился во лбу, а под пустыми глазницами алели свежие шрамы, грубые, словно по живому телу недавно прошлись сваркой.

– Здравствуй, Фыф, – сказал я. – Рад, что ты жив. А не скажешь, куда делись твои глазные щупальца?

– «Мусорщики» отрезали, суки потрошёные, мать их и папу перегнуть через колено и пятки к ушам привязать, твари пятиконечные, все их щупальца им в задницу запинать и в «газированной глине» выкупать…

Фыф распалялся все больше, матеря пришельцев и в хвост и в гриву. Если в их мире кто-то и остался в живых после взрыва, то сейчас те выжившие наверняка икали так, что их многочисленные глаза звенели, постукивая друг о друга. Стоящие рядом со мной сталкеры пооткрывали рты, а Мастер украдкой достал маленький блокнот и стал лихорадочно записывать. Оно того стоило – Фыф умел материться так, что хоть отдельной книгой издавай его перлы. Тиражи были бы колоссальные, гарантирую как автор, популярный в каком-то из параллельных миров.

Вдруг Фыф остановился, посмотрел на меня и выдал:

– Блин, и чего я тут распинаюсь? Все равно ж в свой новый роман мои матюги не включишь?

– Не включу, – покачал я головой. – Переработаю, что получится, под сталкерский жаргон, а остальное выкину.

– А почему? – поинтересовался Мастер.

– Потому, что, по моему мнению, мат в литературе выглядит как дерьмо у подножия памятника. Быть – может, если у кого-то совести хватит нагадить. Но смотрится намного омерзительней, чем в отхожем месте, где ему самое и место.

– Согласен, – кивнул Кречетов. – Твои книги, небось, и дети читают. Пусть лучше хорошему учатся: как стрелять метко, родину любить и со всякими гадами бороться.

– Это точно, – сказал я, вновь подозрительно покосившись на профессора. Прикалывается он, что ли? Да нет, вроде серьезный. Хотя, гадом-то себя никто не считает. У всех праведные мотивы, а если их нет, то оправдания, которые для себя любимого в случае надобности придумываются легко и просто.

– Рожа болит, – пожаловался Фыф, осторожно дотрагиваясь до шрамов. Из его единственного глаза выкатилась слеза. – Куда ж я теперь такой? Без них и способностей никаких больше нету у меня, как у передатчика без антенн. На хрена я кому такой нужен со своими хилыми лапками. Только обуза. И Настя, если увидит, отвернется, разлюбит на фиг. Всю красоту мою отрезали, суки пятиконечные.

Мы переглянулись.

– По-моему, ему так лучше, – негромко проговорил Мастер. – Хоть немного на человека похож.

– Если у него там раньше торчали щупальца, то это был полный писец, – заметил Кречетов. – Я б с такого зрелища запросто мог сдохнуть от инфаркта.

– Твое время по-любому пришло, человек, – неожиданно раздалось сзади. – Сейчас ты получишь то, что заслуживаешь. И ты, и твои спутники.

Мы начали было синхронно разворачиваться на голос, но в пол рядом с нами ударила пулеметная очередь.

– Не поворачиваться! Бросить оружие! – скомандовал тот же чужой, ровный, бесстрастный, мертвый голос.

Пулемет за твоей спиной – это всегда веский аргумент. Даже если успеешь повернуться, выстрелить все равно не получится, очередь прошьет раньше. А в моем случае и нечем. Патронов нет, затвор в заднем положении. Разве что только швырнуть АПС в рожу пулеметчику перед тем, как он разрежет одной очередью и меня, и товарищей.

Тем не менее, пистолет я швырнул не во врага, а на пол. Живым я, может, смогу что-то сделать, а вот мертвым – точно ничего не получится. Мастер и Кречетов тоже бросили свои пулеметы. Думаю, из тех же соображений.

– Теперь повернитесь, – скомандовал голос.

Мы подчинились. При этом я уже догадывался, кого увижу, хоть голос и был абсолютно чужим и незнакомым…

Да, я не ошибся. Неподалеку от входа в зал стоял Призрак с пулеметом в руках, держа нас на прицеле. Одно движение пальца, один росчерк стволом ПКМ, и свинцовый пунктир рассечет наши тела.

Но не к стволу пулемета были прикованы наши взгляды, а к глазам Призрака, которые светились ярко-синим огнем.

Точно таким же, какой исходил от Монумента.

– Дальнобойщик, блин… – с тоской проговорил Мастер. – Пообещал нас Машине желаний, и вот пожалуйста…

– Я тебе говорил, – отозвался я. – Не пообещал бы, мы б уже сдохли. Так что он сделал все верно. И по законам Зоны тоже всё верно. Сейчас Монумент просто получает от нас Долг Жизни.