Закон сильного

— Предал? — хохотнул он. — Он всегда был человек Академии. Угорь начал чудить, его приставили наблюдать. — Тут князь резко посмурнел, нахмурившись. — Потом чародеям надоело наблюдать. Думаешь, я развязал войну? Не я, они. Моими руками, да. Пришли и выставили условия. По-твоему, я мог отказатса?

Решетка, какой впору было бы преграждать крепостные ворота, с грохотом опустилась за спиной, отрезая последний путь к отступлению.

Мы двигались вперед по коридору, который за время вынужденного пребывания в гостях у Угря я успел выучить до последнего завитка на аляповато украшенном потолке. Сейчас это место было трудно узнать. Содранные портьеры, сбитая лепнина, вывороченные вместе с косяками двери, паркет и ковровые дорожки, покрытые грязищей, происхождение которой и десятку астрологов по звездам не высчитать. Над всем этим витал запах кислого вина, застарелого пива и других, еще менее аппетитных вещей. В одном месте на углу мне удалось разглядеть прелюбопытнейший след: частую сеть, как будто вплавившуюся в штукатурку и камень под ней. Но остальное напоминало следы отнюдь не штурма, а разгульного празднества в честь его окончания. С выставлением безвинным стенам и мебели всех счетов, платы по которым избежал их бывший хозяин, укатившись в черной карете на левый берег. Вот только по окончанию пьянки гуляки обнаружили, что других стен у них отныне нет, и они только что разносили в щебень и щепки свое собственное новое логово. Представляю себе, как бесился Безухий от таких новостей!

В знакомом мне обеденном зале целыми остались лишь стол, достаточно прочный, чтобы вынести с достоинством все испытания, свалившиеся на его полированную крышку, и два кресла, в которых, не иначе, заседал во время пиршества кто-то из верхушки банды. Богатая инкрустация из ценных пород дерева, украшавшая столешницу, дополнилась вырезанным поверх бранным словом, изрядным числом непристойных картинок, нацарапанных в старательных подробностях, а кроме того пятнами, потертостями и глубокими зарубками от ножей.

В приоткрывшуюся дверь проскользнула девушка с подносом в руках и большой корзиной на локте, из которой торчали знакомые горлышки винных бутылок от личного угрева поставщика. Почти половину лица девчонки занимал внушительный, расцвеченный на все краски от лилового до желтого синяк, настороженность и страх скользили в каждом движении. Не то, чтобы я старался запомнить всю прислугу в доме Угря, но лицо показалось мне смутно знакомым. Похоже, банда Безухого заполучила девушку вместе с домом, и досталось ей наравне с прочим имуществом бывшего хозяина. Обычная для Стрелки история. Пугливо озираясь, девчонка расставляла по столу содержимое подноса и явно опасалась, что на десерт нам понадобится кое-что, не имеющее отношение к пище. Аккуратная стопка лепешек опасно накренилась — девушка дернулась, придерживая ее второй рукой, и тотчас же локтем задела один из двух металлических кубков. Несмотря на изрядную помятость, сосуд резво покатился по столу. Я уже успел ухватить его, у самого края, когда девчонка, вздрогнув, отпустила лепешки и бросилась спасать кубок, мазнув рукавом по жирному куску бараньего мяса. Падающие лепешки выручил Безухий, служанка ойкнула, окончательно перетрухнув, и попыталась вытащить из корзины первую бутылку. Трясущиеся руки соскользнули с горлышка, последовавшего за этим жалобного звяканья южная душа князя не выдержала.

— Кыш, — велел он, отбирая у девчонки корзину.

Повторять дважды не пришлось. Служанка унеслась прочь так резво, что не догнала бы и магистр Илиро в своем нынешнем ящеролюдском обличье. А мне почему-то вспомнилась Кирия, величественно несущая по этим коридорам свое холеное тело. Падучие звезды, а ведь здесь оставались ее мать и сестры!

— Что с семьей Угря? — спросил я Безухого.

Тот взглянул на меня с явным удивлением.

— Старшую увели с ним, — сообщил он, — жену и остальных чародеи бросили. Я удивился. Проследил, чтоб не тронули. Кто знает, что потом. Чародеи поссорятса и помирятса, а нам все припомнят.

Я не был знаком ни с одной из этих женщин, но от слов Безухого почему-то полегчало на душе.

За разговором князь успел откупорить злополучную бутыль. Принюхавшись, скривился, но по бокалам все же разлил.

— Яшеролюдов придурок Угорь вина хорошего найти не мог, — желчно сообщил он. — А в моем погребе хозяйничает лысая гнида Бойтсовый Пес, чтоб ему звезд до скончания веков не видеть!

Я притянул к себе кубок, с сомнением приглядываясь к содержимому.

— А что, бывает разница между одной кислятиной и другой?

— Не обижай ардая*, - фыркнул Безухий. — Думаешь, меня выгнали из семьи, что вино не понимал? Сам ушел, скучно было.

Князь пригубил вино, сморщился еще сильнее.

— Надо иметь снулую рыбу вместо языка, чтобы он повернулся назвать это малассой** с Золотого Берега!

—

*южная народность с древними винодельческими традициями

**сорт винограда и вина

—