Закон сильной женщины

— Личным примером, — произнес Воронов почти по слогам. Убрал ногу от двери, пошел к лестнице. Оттуда крикнул еще раз: — Только личным примером!

Витек в самом деле торчал у овощного. Сидел на бетонных ступеньках перед служебным входом. У ног валялся объемистый пакет.

— Здорово, Витек, — осторожно улыбнулся Воронов и резко сократил расстояние: боялся, что пацан даст деру. — Как жизнь молодая?

— Нормально, — буркнул тот и резво наступил на окурок — заметал следы.

— Чего там? — кивнул на пакет Воронов. — Овощи-фрукты?

— Ага. Хлеб еще. Уронили с лотка сразу три батона здесь за углом. — Витек довольно улыбнулся. — Они даже не испачкались совсем. Над огнем подержи — все микробы сдохнут. Просто в пыль упали и лежат, а я подобрал.

— А ты все подбираешь, что плохо лежит, так?

Воронов поставил ногу на нижнюю ступеньку, так что если бы пацан вздумал сорваться с места, сразу бы споткнулся. Второй ногой подпер пакет с трофеями, их Витек точно не бросит. Тот наконец понял, что попал в западню — перестал дергаться и стрелять глазами.

— Не все я подбираю, — забубнил Витек, — чего сразу все? Хлеб, говорю, упал.

Похлопал себя по карманам, достал надломленную сигарету, вставил в рот и поднес зажигалку. Этого Воронов стерпеть уже не мог. Да этот Витек чуть старше его Данилки! Разве он может представить сына дымящим?

— Я тебе покурю! — выдернул он сигарету прямо у шкета изо рта. — Курилка нашелся! Следом за стакан возьмешься?

— Чего сразу за стакан? — Витек с сожалением проследил за сигаретой, которая исчезла под каблуком Воронова.

— А так все начинается, Витя. Сначала сигаретка, потом стакан, потом вещь украсть — пара пустяков.

Он это просто так сказал, без задней мысли. И тут же понял, что попал. Взгляд Витька заметался — со стены на землю, с земли на кусты, с пакета на ботинки Воронова.

— Какую вещь? — Голос у пацана размяк от перепуга.

— Ту самую, которую вы втроем скрыли от следствия, — шел уже напролом Воронов, хотя не был уверен ни в чем.

Витек за месяц мог украсть что угодно. И два месяца назад мог украсть, и три. Но выбора не было: надо кружить пацана, пока он один и стережет добычу, которую не бросит.

— Давай, Витя. Почему я должен из тебя по слову тянуть? Что вы от меня скрыли месяц назад?

Шкет молчал. Не иначе, прикидывал, что известно этому менту. Говорил ли он уже с Серегой? С Егором вряд ли — Егор в Питере.

— Или ты мне сейчас говоришь все как было, или я отправляю тебя в детский приемник, — пригрозил Воронов. — Мать пьет, отец в отключке, ты побираешься. Чем не повод привлечь внимание социальных служб?

— Ладно. Чего сразу в приемник-то? А оттуда куда, в детдом? Я лучше утоплюсь пойду, чем туда.

Витек глянул на него так мрачно, так по-взрослому, что у Воронова горло перехватило.

Что же это делается, а? Что у этой пары взрослых в мозгах, если их сын вынужден побираться у магазинов? Что у них в душе, что они не боятся парня потерять?

— Эту штуку Егор забрал. Мы так решили — от греха подальше. — Витек уставился на свои пальцы, которые переплел странным узлом. — Он же сейчас в Питере у деда.

— Какую штуку?

— Ту, которую мы рядом с теткой этой голой нашли.

— Что за штука?

— Золотая вещица такая. Монета — не монета, мы так и не поняли. Вроде монета, а дырочка сделана, чтобы на цепочку вешать. Мы решили, что она ей не нужна. Потому что она была абсолютно без всего. Даже сережек в ушах не было, хотя уши проколоты.

— А вы неплохо ее рассмотрели, прежде чем позвали на помощь, да? Тетка голая! Да без сознания! Можно и потрогать, так?

— Я не трогал, — брезгливо поморщился Витек. — Серега лапал ее. Он вообще какой-то ненормальный. Извращенец! Журналы всякие смотрит. В Интернете порно качает. Бабка его тю-тю! — Витек покрутил пальцем у виска. — Думает, он уроки учит, а он…

Таких откровений месяц назад Воронов не слышал. А кто станет откровенничать в присутствии взрослых? Даже с Витьком рядом мать сидела, странным образом очнувшись от запоя. И при Сереже бабка была. И отец при Егоре. Потому и бубнили в три голоса: ничего не видели, ничего не слышали.

— Лапал он ее, лапал и нашел кулон, так?

— Ага. Под спиной у нее лежал. Слева.

— В области сердца… — задумчиво обронил Воронов.

Его собственное сердце билось с такой силой и частотой, что глушило мысли. Если это кулон Богдановой, где цепочка? Как такое могло быть, что кулон нашелся, а цепочка нет? Пацаны заодно сперли?

— А цепочка была?

— Нет. Говорю же: ничего не было, даже сережек, хотя уши проколоты.

И он впервые глянул на Воронова открыто. Не врет, тут же понял капитан.

— Мы, само собой, пошарили там вокруг. Думали, может, еще чего есть. Нет, не было. Только эта монетка прилипла.

— К кому прилипла? К вам?

— Нет, к ней.

— Не понял.

— Смотрите: когда Серега ее повернул, эта монетка не на земле была, а прямо под левой лопаткой. Прилипла.

— Витя, а может, она уже лежала там, монетка эта? А когда женщину положили, она и прилипла. Может такое быть?

Витек на секунду задумался, потом замотал головой.