Закон сильной женщины

— К черту! — Он с силой поддал ногой табурет, попавшийся по дороге, тут же отбил большой палец, поморщился. Повторил уже тише: — К черту все киношные слюни, Аринка! — Передразнил ее, копируя киногероинь: — «Так будет лучше для нас обоих! Это не то, что ты подумал, дорогой! Ты потом мне скажешь спасибо». Так, что ли, получается? Мне решать, что лучше для меня, поняла?

Арина кивнула, затравленно глянула из-под челки. Сдержала слезы, но губы подрагивали.

— Как ты собиралась удрать без единого слова, а завтра выйти на работу? Как ни в чем не бывало? «Виктор Иванович, доброе утро, разрешите доложить», так, да? Извини, но это гадко.

— Я знаю, — сказала она тихо, прошептала почти. Потопталась у порога, начала расстегивать плащ. Наткнулась на его насмешливый взгляд и объяснила: — Мне жарко, ты не подумай.

— Вот! Снова ты решаешь за меня! Откуда ты можешь знать, что сейчас в моей голове?

Он круто повернулся, зашел в ванную. Брился долго, без нужды елозил бритвой по уже гладкой коже. Снова влез под душ, хотя пять минут назад успел вытереться. Потом заново почистил зубы. Чистил с такой яростью, что закровила десна.

— Черт! — Он швырнул зубную щетку в раковину.

Стыдно было признаваться самому себе, но к сорока годам он так и не выбрал ту единственную, с которой бы хотелось состариться и умереть в один день. Все как-то не то, не так и не с той. Понадеялся, что Аринка другая. Она ему очень нравилась, возбуждала, хотелось все время слышать ее голос. Прошлой ночью он смотрел, как она спит, и домечтался до бебика. Маленького такого, послушного, необременительного. Как на картинке про счастливую семью, где все нарядные и улыбающиеся.

Потом подумал, что Арина не сможет стать его женой до тех пор, пока не найдется ее муж. Она ведь не оформила развод. А что, если он где-то бегает? Что, если его не найдут никогда, ни живым, ни мертвым? Что тогда? Как заводить детей вне брака? Мечта о бебике растаяла сама собой.

А теперь выходило, что Арина не та совсем женщина, с которой можно состариться и умереть в один день. Она такая же, как все они: капризная, своенравная, вздорная.

Он выдернул с полки чистое полотенце, насухо вытерся. Прыснул дезодорантом. Вылил на ладонь увлажняющий лосьон, осторожно провел по щекам. Сразу защипало, и он поморщился: переборщил с бритьем. Надел домашние шорты, зачесал волосы назад.

В коридоре взгляд первым делом упал на вешалку. Плащ Арины висел рядом с его курткой, ботиночки стояли под вешалкой. На крючке для зонтов болталась ее дамская сумочка. Пакета с вещами не было.

Стыдно признаваться, но он почувствовал такое облегчение, как будто солнце проделало бреши в ноябрьском небе и снова засияло. Как будто отпустила страшная болезнь. Как будто он только что заключил самую важную в жизни сделку.

Он обрадовался!

Арина стояла на кухне у окна, пила кофе. Ему нравилось, как она это делает: медленно подносит маленькую чашку к губам, на выдохе — короткий глоток, вдох. Спокойный расслабленный взгляд.

Умная, спокойная, верная. Три важных качества, которыми, как он считал, должна обладать его женщина. Три слона, на которых должен быть заложен фундамент его семейной жизни. Счастливой семейной жизни.

Красивая, стройная, грациозная. Еще три плюса в зачет Арине. Три плюс три. Она была идеальной женщиной. И он ее выбрал.

Что же теперь не так?

Он окликнул ее, присел к столу.

Она повернулась, вопросительно вздернула подбородок. Обошлась без единого слова — еще один плюс. У него даже сердце заныло от того, сколькими достоинствами она обладала. Он так долго искал их в одной женщине. И что теперь, прикажете все это потерять?

— Сделай мне кофе, — попросил он. — И расскажи все. Идет?

— Хорошо.

Она отошла от окна к кофейной машине, принялась греметь посудой. Красивая фигура, красивые стройные ноги. И очень сильные, спортивные. Длинная грациозная шея, короткая стрижка. Волосы на ощупь жесткие, тяжелые, непослушные. Он неожиданно провел рукой по своим волосам, уже подсохшим после душа. Мягкие и податливые. Какие волосы могут быть у их ребенка?

— Арина, я хочу от тебя детей, — выдохнул он ей в спину.

— Детей? — Она не вздрогнула, ничего не пролила, не повернулась. — Много?

— Для начала одного. Маленького.

— Они большими не рождаются. — Она наконец глянула на него, улыбнулась, протянула чашку, подойдя к столу. — Мальчика или девочку?

— Все равно. — Он хлебнул — кофе был отменным. — Только наш. Твой и мой ребенок.

О чем они говорят? Что за чушь несут? Он должен задавать ей вопросы, много вопросов, а она должна отвечать! Она несколько минут назад собиралась удрать от него, бросить. Подло, тайком, без объяснений.

— Ты согласна?

Он глянул на ее лицо — лицо умной красивой женщины. Вдруг остро заныло сердце. То ли от крепкого кофе, то ли от невозможности потерять эту женщину. Он уже без нее не сможет!

— Согласна на ребенка?

— И на ребенка тоже.

— А еще на что?

Слабая, очень слабая, почти незаметная улыбка блуждала по ее губам. Невозможно было понять, она печалится или боится надеяться.