Закон сильной женщины

— Тебе наличие камер не показалось странным, Иван? Как можно сохранить анонимность, если портрет твоего лица засветился на камере?

— Но своих имен-то там никто не называет, товарищ капитан, — заметил один из сотрудников. — Только номера.

— И номера телефонов, — задумчиво отозвался Воронов, не сводя глаз с Ивана.

По всему было видно, что тот что-то хочет сказать.

— Говори, Ваня, — позволил он.

— Я тоже подумал о том же, товарищ капитан, — признался он. — Какая к чертям анонимность, если вычислить, кому принадлежит плохая кровь, проще простого.

— И как это? — не поверил опытный коллега.

Его все время задевало, что Ваньке так неожиданно повезло. Он сам лично занимался распределением лабораторий для проверки между сотрудниками. Сам лично нарезал Ваньке кусок победнее, заранее зная, что там мимо, что там не выстрелит.

— Я сижу в коридоре, — начал объяснять Иван. — Подходит моя очередь. Камера зафиксировала время, когда я вошел в кабинет. Допустим, десять тридцать пять.

— И что? — фыркнул все он же.

— А в кабинете забора крови, где мне присваивается идентификационный номер, сидит лаборант и заносит все в компьютер. Понимаешь? Там-то тоже время высвечивается. Вместе с номером, получается, они получают портрет моего лица. И если кровь плохая, то…

— То установить человека, которому она принадлежит, визуально не представляет никаких трудностей, так? — перебил его Воронов и уже с интересом уставился на Ивана. — И что ты думаешь? Вот сейчас мы установили и совершенно точно знаем, что парень, который встречал нашу жертву, работает в кабинете забора крови, и?..

— Она была уверена, с его слов, возможно, что совершенно здорова, — с некоторой запинкой, не отрывая взгляда от капитана, начал говорить Иван, не подозревая о том, что выстраивает версию, о которой все они мечтали со дня первого убийства. — Она считала себя здоровой, но оказалась больной. Серьезно больной… Получается, что… Либо она изначально была больна, а анализы почему-то не показали. Либо в лаборатории что-то напутали…

— Либо? — нетерпеливо торопил его Воронов.

Он, честно, шевельнуться боялся. Боялся спугнуть, сбить с толку толкового парня. Прорыв? Возможно, черт побери!

— Либо ее заразили там, — выпалил Иван и запнулся на мгновение, и тут же продолжил, сильно бледнея: — Намеренно! Либо ее заразили там намеренно, товарищ капитан!

— Вот ты там был. Скажи, такое возможно? — пристал к Ивану коллега, досадующий сейчас на себя как никогда прежде. — Я когда кровь сдавал в платной лаборатории, то… Там каждый образец при мне упаковывается герметично. При мне, замечу!

— Никто не помешает его потом вскрыть и запаковать снова, — пожал плечами Иван, он честно не понимал нападок со стороны коллеги. Да и не до того ему было. В голове было тесно от разных мыслей. — И еще… Ничто не может помешать этому лаборанту использовать зараженную иглу, к примеру. У него всегда есть под рукой такой материал. И он стоял ко мне спиной, когда манипулировал там со своим инструментарием. Я не мог видеть, что он там делает.

— Молодец, Ваня! — подхватил Воронов, возвращаясь на место. И застучал, застучал пальцами по краю стола, бездумно осматривая лица подчиненных. — Но тут есть одно «но»… Все предыдущие жертвы были здоровы. Эксперты тщательнейшим образом исследовали их тела, кровь. Все, кроме последней. Все предыдущие жертвы были изнасилованы после наступления смерти. Все, кроме последней. Эта оказалась нетронутой. Почему?

— Потому что он знал, что она больна, — посыпалось отовсюду.

— Да. Знал. Но почему скрыл от нее? Что за этим стоит? Не могу ухватить мысль, хоть убейте! — разозлился Воронов и беспомощно осмотрел сотрудников. — У кого есть мысли? Говорите! Все, что придет на ум, говорите!

— А что, если… — Иван покусал губы, боясь смотреть в сторону коллеги, который снова принялся многозначительно хмыкать. — А что, если он сам болен, товарищ капитан? Что, если она была здорова, когда сдавала анализы? А он ее потом заразил? Половым путем, я имею в виду.

— А другие девушки?

— Он мог их не трогать. — Уши у Вани снова покраснели. — Он просто мог их беречь для…

— Для убийства, в котором есть что-то ритуальное! — заорал не своим голосом Воронов. — Наша свидетельница утверждает, что убийца после совершения полового акта разговаривал со своей жертвой. И объяснял ей, уже мертвой, что делает это для того, чтобы сделать ее счастливой. Что жертва потом с небес скажет ему спасибо.

— Товарищ капитан, может, он решил, что избавляет их тем самым от житейской грязи? — снова встрял Ваня. — Девушки были здоровы, но они по каким-то причинам обращались в лабораторию. Какой-то косяк, какое-то темное пятнышко на их биографии все же, возможно, имелись, которые они желали скрыть от всех окружающих. Именно поэтому они решили соблюсти анонимность, когда обратились в лабораторию.

— Если они вообще туда обращались! — фыркнул недоверчивый коллега.