Закон сильной женщины

— Нет, я ее не бил, — тут же вставил, будто услыхал Сергеев. — И даже не угрожал. Она рассказала мне все это после того, как мы вместе скатались на место предполагаемой гибели Ольги Степановой. И ничего там не нашли. Она замкнулась на час примерно. А потом, когда я ее муженька в камеру отправил, и разговорилась. Что, если она в нем узнала маньяка, а?

— А что она говорит по этому поводу? — поинтересовался Воронов, выбегая на улицу.

— Пока ничего. Но я… Я отправил ее в камеру подумать, — признался нехотя Сергеев.

— Не бил, значит, и не угрожал, — скрипнул зубами Воронов, влезая в машину. — А в камеру посадил! Красавчик, чего сказать!

— Закон я не нарушил, — буркнул Сергеев и уточнил: — Так ты приедешь?

— Приехать-то я приеду. — Воронов плавно тронул машину и вырулил со стоянки. — Только вот не пойму, зачем я тебе? У тебя так все круто там складывается. Я тебе зачем?

— Понимаешь, Володя, такое дело. — В голосе Сергеева зазвучали откровенные подхалимские нотки. — Я ведь вообще не в теме с этим маньяком. Ты занимаешься. На твоей земле тела найдены были.

— Не все.

— Пусть так. Но все убийства объединили в одно делопроизводство и… В общем, без тебя никак. Я не все знаю. Приедешь?

— Да, — ответил Володя и отключил телефон.

Глава 19

Они уже час общались, а он все никак не мог перейти к делу, ради которого с ней встретился. Эта девица, зарабатывающая себе на жизнь стариннейшим ремеслом, как-то очень умело каждый раз уводила разговор в сторону, стоило ему тронуть карман пиджака, где он прятал фотографии погибших девушек.

— Всегда любила кофе без молока, — нежно заглядывала девушка в глаза Ивану и потягивала черный как ночь, эспрессо из крохотной чашечки. — Так бодрит. Так бодрит… А ты?

Ваня заказал себе стакан апельсинового сока. Быстро его выпил. И мучился теперь от изжоги. Потому что сок выпил на голодный желудок. А этого делать было категорически нельзя. Мама запрещала.

А еще мама ему всегда запрещала общаться с девушками, подобными той, которая сидела сейчас напротив. Но девушка была такой красивой! Просто потрясающе красивой! Высокая, гибкая, с длинными русыми волосами и невероятно теплым взглядом огромных карих глаз.

Конечно, Ваня понимал, что все это может быть фальшивым, он же был оперативником. И локоны могли быть накладными, и глаза могли быть другого цвета. Девушка просто могла носить линзы. И даже грудь, ее высокая, невероятно возбуждающе колышущаяся грудь могла быть силиконовой. Но все равно она казалась красавицей. И он бы ни за что не подумал, встреть он ее на улице, что девушка зарабатывает телом.

— Ванечка, ты постоянно отвлекаешься, — сообразила девушка, догадливо хмыкнула и тронула себя за грудь. — Это — настоящее, Ванечка. И все у меня настоящее. Поэтому и зарабатываю неплохо. Поэтому как бы не очень нуждаюсь именно в твоих деньгах, но…

— Но?

Он дико покраснел, когда она его уличила в запретных мыслях. Неужели так заметно, что он таращился на нее? Вот стыдуха-то!

— Но прошел уже час, а мой час дорогого стоит, а ты так и не озвучил свои хотелки. — Теплый доселе взгляд сделался острым, колючим. — Я так понимаю, что в моих услугах не нуждаешься?

— Я нуждаюсь в ваших услугах. — Ваня нарочно говорил ей «вы», чтобы подчеркнуть степень непредвзятости. — Но в услугах иного рода. Мне нужна от вас информация.

— Понятно, — послышался слабый вздох, будто девица была разочарована, будто мечтала о чем-то другом. — Излагай. Только учти: это тоже услуга, и она стоит денег. Не обижайся. При всем моем уважении!

Ваня мысленно сосчитал наличность в кошельке и затосковал. Если девица возьмет за информацию столько же, сколько берет за интимные услуги, то он пропал. Расплатиться-то он расплатится, а что потом? Целый месяц у мамы денег клянчить на автобус и пирожки?

— Не боись! — рассмеялась она, красиво запрокидывая голову.

Волосы ее, даже если они были и фальшивыми, плотной волной колыхнулись за спинкой стула.

— Не обдеру! Рубль давай. — Она выложила на стол руку, призывно шевельнула пальцами с шикарным маникюром.

— Тысячу, в смысле?

— Ага. — Пальцы все так же шевелились.

— Рублей? — все же уточнил Ваня.

— Ну не евро же! Какой ты смешной! — Она быстро схватила купюру, сунула ее в вырез кофты, в расщелину между грудей, как в копилку. И с игривой улыбкой потребовала: — Давай показывай, что там, в кармане пиджака, прячешь. Трешь его и трешь, скоро дырка будет.

Ваня, привычно покраснев, вытащил фотографии всех погибших девушек, разложил их перед ней на столе.

— Видели их?

— Видела, — почти не глянув на фото, ответила путана. И с хохотком добавила: — По телевизору! Их часто показывали. И гундосили: если кто-нибудь, что-нибудь, когда-нибудь и где-нибудь… Вот ответь мне, Ванечка, что за тупеж, а?! Если маньяк этот так шифруется, что никто из родных и знакомых о нем ни слухом ни духом, что может знать человек посторонний?