Закон сохранения энергии на небесах

Стоны прекратились, и Хамуцо была готова вернуться на исходную позицию, как вдруг из комнаты донеслось:

— Ох, Рэй, у тебя тако-о-ой большой…

— Блядь! — не выдержала Хамуцо. Служанка слегка усмехнулась: за брань Си Ши могла ударить прутом по шее, тем более что с длиной волос у партийной молодёжи это проблем не составляло. — Что там происходит?!

— Ничего такого, — пожала плечами служанка.

— Почему ты мне раньше не говорил, что любишь меня? — снова произнесла Эмань тошнотворно придушенным голосом, и Хамуцо чуть не вырвало. Кажется, там кто-то засмеялся.

— Я не могу, я сейчас туда войду! — Хамуцо угрожающе двинулась к раздвижной бамбуковой двери с плотными бумажными окошками, чтобы её распахнуть и застать самую мерзкую для неё картину.

— Входи, — служанка даже отошла в сторону, чтобы не мешать.

Хамуцо втянула носом воздух, убеждая себя в своей злости, и распахнула створки.

Эмань сидела на матрасе, поджав ноги и держа в руке телефон, а другая рука у неё была вовсе не возле паха, а над сенсорным экраном. Но Хамуцо побледнела не от этого: вокруг Эмань умилительной группкой сгрудилось дюжина служанок, среди которых были и девушки из людей, и молодые батрохи. У девушек щёки были покрасневшие, точно они бежали марафон, а батрохи возбуждённо меняли цвета с бледно-зеленоватого на густой хаки.

— Ну всё, это стонать я не буду, надоело, — проговорила Эмань. — Привет, Муцо, присаживайся, у нас сеанс! Только дверь закрой.

Скорее машинально, чем уступая просьбе, Хамуцо прикрыла дверь.

— Сеанс чего? — искренне не поняла она.

— Чтения, — спокойно ответила Эмань и показала ей экран смартфона.

От увиденного Хамуцо передёрнуло и она тут же отвернулась. Хотя то, что читала Эмань, не было до жути страшным или противным самой человеческой природе. Там на чёрно-белых фреймах всего лишь… два мальчика занимались любовью. Правда, акцент делался на половых органах и физиологических отверстиях.

— З-зачем это читать? — выдавила из себя Хамуцо.

Эмань убрала он неё экран.

— Хентай японский, его перевели на английский, а они английского не знают.

Зрительницы-слушательницы громко засмеялись. До Хамуцо дошло, что та девушка стояла на шухере.

— Да я, блин, не имею ввиду, зачем читать, я говорю — зачем читать ЭТО?

Эмань посмотрела на бывшую соседку с недоумением.

— И тут давят… — протянула служанка-батрох.

— А, так ты что-то имеешь против хорошей порнушки? — дошло до Эмань, и она противно улыбнулась.

— Нет, но… — Хамуцо поморщилась, точно у неё болели зубы. — Это отвратительно…

Эмань улыбнулась ещё шире.

— Похоже, у кого-то проблемы с сексуальностью и либидо, да? Ладно, не хочешь, так уходи, но пока погоди.

Она порылась под одеялом сверху матраса и вытащила два предмета, один из которых был до боли знакомым.

— Соседке передай и своё возьми, твоего барахла со мной теперь быть не должно.

Это были книжка Си Ши про металлы на территории Тянь-Чжунго и фонарик Хамуцо.

Возвращением потерянных вещей демонстрация достижений прогресса не закончилась. Эмань за чтение комиксов, прослушивание музыки и просмотр сохранённых фильмов стала брать со служанок деньги. А с местными деньгами появился повод по ночам уходить от Дома Мандаринок подальше…

Был уже поздний вечер, Хамуцо весь день потратила на то, чтобы научиться тому, чего не умеет вообще, и потому устала и собиралась уже отрубиться. Меркурия, как всегда, жила в своём мире, где, очевидно, левитация небесных стран и Гроза обуславливались строгими и предсказуемыми правилами.

Идиллию нарушил… нет, не стук, а глухое долбление в дверь.

— Входите… — Хамуцо устало села на матрасе.

Это была Эмань, хотя девушка не сразу поняла это. Глаза тайваньки были мутные и выпученные, она с трудом ввалилась в комнату, и Хамуцо с ужасом обнаружила, что у той в руке бутылка с, кажется, чоуцзю — сладкого вина из клейкого риса. Хамуцо не раз была свидетелем и даже участницей, как напиваются по-китайски — залпом и быстро. И потому ей стало не по себе, глядя на бывшую соседку.

— Д-девчат, — заулыбалась Эмань, — а давайте б-бухнём н-на ночь, а?

Хамуцо нервно сглотнула и бессознательно отодвинулась подальше, но Эмань шагнула прямо на простыню, тряся бутылкой.

— Суш-шилка сказала, ч-что в одиночку пить н-нельзя-а-а… Х-хамуцо, ты меня до пыр… порока доводишь? — Она клокочуще засмеялась, так, что даже Меркурия обратила на неё внимание.

— Ну хоть не Байцзю[3], — прокомментировала она.

— Я пить не буду, — осторожнее произнесла Хамуцо.

Эмань икнула и нахмурилась, после чего отпила из горла.

— С-скучные вы, девчат… — Она хихикнула. — Я у русских уч… училась, они там в-водяру хлещ-щут и не падают… и девки тоже…

И тут же размашистым шагом вышла, не затворив за собой дверь.

Хамуцо вздохнула: это явно не на один раз. Стучать на Эмань было глупостью: в ответ та сдала бы её за курение. А Меркурия после возвращённой книжки окончательно познала Даос и теперь не будет творить ни зла, ни добра.