Закон-тайга

Двадцатидевятилетняя мать Василисы, майорша Анжелика Иосифовна, еще не утратившая в условиях Дальнего Востока остатков женских прелестей, также часто не ночевала дома, ссылаясь, разумеется, на многочисленных подруг, постоянно оставлявших ее у себя.

— Ну и что? — хмыкнула достойная своей матери Василиса, — что я — смылюсь от этого? — Она сделала характерный жест, погладив себя внизу живота. — Да и не жалко… А даже приятно.

— Я тебя отучу блядовать! — Начальник поселковой милиции с шумом ударил кулаком по столу — грязная, вся в потеках посуда зазвенела, упал на неподметенный пол и покатился в угол граненый стакан. — Тебе в твоем возрасте учиться надо… Учиться, учиться и еще раз учиться, как говорили великие Маркс и Энгельс.

— А чему учиться? Как бедной быть? Как замуж выйти? Не хочу. А остальное я и так умею, — резонно возразила дочь. — А кто такие Маркс и Энгельс? — спросила она, но уже с видимым интересом. — Что, евреи из Биробиджана или старатели какие?

Майор оставил этот вопрос без ответа.

— Ты бы хоть восемь классов закончила, — немного успокоившись, продолжил заботливый отец. — А потом — на все четыре стороны, с глаз моих долой, куда-нибудь подальше; в Благовещенск в ПТУ или еще куда-нибудь, мне все равно, пусть там попробуют тебя воспитывать, а я уже устал, своих дел по горло. — Майор с грустью посмотрел на неаккуратно сложенную кипу слежавшихся бумаг на неубранном столе и подумал о том, что ни дома, ни на работе у него нет настоящего помощника, на которого он мог бы опереться в трудную минуту, такую, как теперь; дома — одни курвы, что дочь, что жена (если они дома, что бывало редко), на службе — пьяница и дегенерат старшина Петренко, который к тому же, как подозревал Игнатов, спал с его женой…

Кстати говоря, в последнее время старшина-дегенерат что-то слишком много внимания стал уделять малолетней Василисе.

"Надо сделать ему замечание по этому поводу", — не успел подумать майор, как за окном послышался визг тормозов, и через минуту в дом с клубами густого морозного пара ввалился старшина Петренко.

— Вызывали? — Подчиненный дебильно моргал густыми сельскими ресницами.

— На хрен ты мне сдался сегодня вечером, — раздраженно бросил майор, — и без тебя настроение хреновое.

— Так можно ж легко поднять, товарищ майор. — Старшина заискивающе заулыбался, готовый в любую минуту услужить дорогому начальству. — Так я, того, сбегаю за… — Петренко постучал толстым пальцем по горлу, приоткрыв рот; из его луженой глотки вместе с перегаром вырвался характерный глухой звук.

При одной только мысли о спиртном настроение майора резко поднялось.

"А, хрен с ним, — подумал он, — стакан выпью, и достаточно на сегодня… Нет, лучше два. Или три — Бог любит троицу".

Начальник поселковой милиции с противным жестяным звуком почесал массивный небритый затылок, пытаясь вспомнить, у кого можно было достать нормальной вкусной самогонки в этот поздний час.

Петренко попытался воспользоваться заминкой начальника; он отчаянно жестикулировал руками за его спиной, отчаянные гримасы перекашивали его красную рожу — он делал знаки Василисе, чтобы она тоже собиралась якобы ехать с ним за спиртным.

Та сразу же догадалась. Ни мало не стесняясь ни отца, ни гостя, она быстро сняла узкие джинсы, натянула теплые колготки и широкую шуршащую юбку — это чтобы легче было раздеваться в тесном «уазике». У нее был весьма богатый опыт автомобильного секса в тяжелых местных климатических условиях, и, зная, насколько неуклюж как любовник Ваня Петренко в кабине своего милицейского автомобиля, Василиса решила не рисковать модными джинсами (тем более что они ей так нелегко достались: пришлось отдаться сразу же трем фарцовщикам, причем каждый, как смутно помнила девушка, кончил по три раза).

Зато теперь у любвеобильной малолетки были самые крутые по нынешним временам джинсы во всем Февральске, а у недавних партнеров — такой немодный во все времена триппер в организме.

— Так, Ваня, поедешь к Сидорихе, возьмешь литр самогона и что-нибудь из закуски, а то мои курвы опять ничего не приготовили, — распорядился начальник, горестно вздохнув.

— Будь сделано в лучшем виде, товарищ майор, — весело ответил старшина и, пропустив Василису вперед, пошел к машине.

Дурак Петренко и шлюха Василиса ушли, а майор, тяжело вздохнув, от нечего делать принялся перекладывать с места на место бумаги, отчего те окончательно перепутались.

Вообще, если бы не тяжелая семейная жизнь и дебилы подчиненные (а таких, как старшина Петренко, было немало, если не все), существование майора тут, в удаленном от краевого начальства поселке, можно было бы назвать замечательным. Деньги делались буквально из воздуха: товарищ майор брал взятки за все — от разрешения на гладкоствольное оружие и до поборов с местных старушек-самогонщиц, от взяток с «диких» приисковиков-старателей с браконьерами и до мзды с известного поселкового фарцовщика, гомосексуалиста Ли Хуа (правда, блюдя честь мундира, с китайского бизнесмена он никогда не брал натурой).