Закон-тайга

Не долго думая, Каратаев вскинул винчестер и, прицелившись в воображаемую точку в воздухе, перед самым носом страшной машины смерти сделал несколько выстрелов; эхо гулко раскатилось по лесу.

Да, что и говорить, заряд, способный пробить автомобильный двигатель почти навылет, оказался бессильным для этой новейшей авиационной разработки: от веретенообразного фюзеляжа сыпанули искры, и вертолет, как ни в чем не бывало, полетел дальше.

Наверное, те, кто находился в кабине, даже не заметили выстрелов, потому как вертолет неотвратимо продолжал бороздить тусклое небо, и охотник с ужасом сообразил, что он летит по направлению к Февральску…

* * *

Старшина Петренко, чьи свежемороженые останки были найдены в снегу под сараем, когда-то сказал очень неглупую фразу: мол, как хорошо, что я родился не бабой, а мужиком. Всех неприятностей — только бриться, да и то раз в неделю, а можно и бороду с усами отпустить. А вот бабам — куда сложней: косметику покупать, прическу делать, наряды разные, зубы чистить, ногти красить, а к тому же каждый месяц жуткие неудобства, мешающие главному жизненному удовольствию, хотя настоящему мужчине, если как следует разобраться, даже это не помеха…

То ли от пережитого ужаса, то ли после недавней бурной ночи с темпераментным Петренко (увы! — уже покойным) месячные неприятности Василисы начались много раньше обычного.

С одной стороны, оно, конечно, было и неплохо: Василиса, не любившая и не умевшая предохраняться, всегда со страхом отпетой грешницы ожидала страшного Судного дня, но, когда тот снова не наступал, радовалась как маленький ребенок. Иногда даже со всей своей детской непосредственностью она носилась по комнате, напевая на мотив популярного марша "Прощание славянки".

Но теперешние естественные физиологические неприятности, начавшиеся раньше обычного, своей обильностью повергли малолетку в настоящий ужас. Василиса не успевала менять марлевые тампоны и стирать белье. Острый, терпкий и горький запах женской крови, как ей казалось, заполнил собой весь дом. Марли для прокладок, висевшие на батарее, не успевали сохнуть — а марля в поселке, как известно, была жутким дефицитом.

И — что страшнее всего — едва ли не с каждым часом кровотечение усиливалось…

Делать было нечего: малолетка, погоревав о нелегкой женской доле, решила идти сдаваться в гарнизонную санчасть. Предстоящий разговор со склонным к педагогике строгим дядей-гинекологом о недопустимости и преступности ранней половой жизни нисколько не смущал многоопытную бесстыжую девицу: она искренне считала, что гулять начала слишком поздно. Потому как многие ее одноклассницы познали запретный сладкий плод еще задолго до появления вторичных половых признаков.

Тяжело вздохнув, Василиса в который уже, за последний час, раз переменила прокладки и, потеплей одевшись, вышла из дому.

* * *

Вконец озверевший от холода и голода тигр, потеряв естественное чувство опасности, уже не таился от людей. Хищник понял очевидное: людишки по своей сути — существа жалкие, слабые и беззащитные. К тому же сладковатый вкус человечины с каждым съеденным телом нравился людоеду все больше и больше.

Выйдя из тайги, тигр не спеша, в явном раздражении размахивая длинным хвостом, прошел центральной улицей поселка в поисках легкодоступной добычи — добыча скрывалась за стенами вагончиков и щитовых домиков и, казалось, обязательно должна была появиться.

Наверное, в тот погожий морозный день Бог хранил жителей Февральска — так уж получилось, что никто из них не выходил на улицу, и тигр оставался голоден и зол…

Вскоре вдалеке замаячила одинокая детская фигурка, и хищник, пригнувшись, понюхал воздух: слабое дуновение ветерка донесло до него запах крови, и от этого запаха царь тайги окончательно озверел.

Стараясь казаться незамеченным, тигр напружинился. Ветерок усиливался — запах крови становился все более явственным…

* * *

Василиса шла неторопливо — натекшая кровь стекала к коленям, пропитывая толстые колготки, и майорской дочери начинало казаться, что если она побежит, то кровь брызнет из нее фонтаном.

Погода была почти безветренной, мороз несильным — не более тридцати градусов; для этих краев температура почти весенняя.

До гарнизонного госпиталя оставалось не более километра, но чтобы скосить путь, девушка свернула в переулок, думая пройти дворами; это и решило ее судьбу…

Спустя несколько шагов она интуитивно обернулась — майорской дочери показалось, что за ней кто-то следит. Нет, вокруг было тихо, и лишь за сугробом промелькнуло что-то рыжее, наверное рабочий жилет дорожного рабочего.

"Мужик, что ли, какой увязался? — решила кокетливая малолетка и, забыв о месячных неприятностях, на всякий случай замедлила шаг. — Ну, хоть узнаю, кто он, познакомлюсь… Мало ли что?.."

Но это был не мужик; огромная рыже-полосатая кошка, прыгнув на спину очередной жертве, мгновенно подмяла ее под себя: Василиса не сопротивлялась — острая боль в сломанном позвоночнике лишила ее чувств…