Закон Талиона

Крупнокалиберные пули по эффективности, как снаряды. Такие не просто гвоздят — они сносят на своём пути всё. Гигантская, невидимая кувалда плющит и крушит стальные остовы автомашин, вдребезги разносит моторы и покрышки, распарывает натянутый бре-зент. Во что она превращает человеческую плоть — дай бог никому не увидеть.

Однако — видят. Дело рук своих. Молодые ребята. И считают себя правыми. И по ту, и по эту сторону. Для того их мамки рожали? Для того беззубые ротики присасывались к титькам? К смуглым или к белым — какая разница? Чтобы вот так? В угоду кому?

На последний вопрос генерал знал ответ, работа такая. Ему бы, да не знать! — Обеим сторонам отстёгивались деньги из одного кармана. А, вот на главный вопрос, какая вселен-ная способна вместить материнское горе? — Нет ответа. Но тех, кому эта война выгодна, от-веты на такие вопросы не интересуют. Ибо там, где счёт идёт на сотни миллионов долларов, если не более, человеческие жизни превращаются в невзрачные цифры, выносятся за скобки и во внимание не принимаются.

О чём думал генерал в те минуты? Задавал ли себе вопросы? Да ни черта! Помнится, очень не хотелось оказаться на месте истерзанного человека с отрезанными кистями и ступ-нями. Он, прижимаясь к раскалённому, пахнущему солярой боку БТРа, выцеливал движу-щиеся вверх по склону фигурки и хладнокровно нажимал на спусковой крючок АКМа. Бил короткими, как в служебном тире. Позиция — слава те, господи!

Фигурок много, слишком много на полтора десятка наших, включая его самого. Ата-кующие грамотно перебегали от укрытия к укрытию, от ямки к камешку, умело используя рельеф, неотвратимо сокращая расстояние. Они тоже стреляли, накрывая огнём, пока другие продвигались. Многие из нападавших спотыкались, падали и больше не поднимались, но остальные упорно карабкались на холм. Упорно, как ассасины Старца Горы Хасана ибн Саббаха из крепости Аламут. Но ассасинов опаивали дурью, а эти…? Может, и этих опоили? Ну, доберутся они до нас, но, сколько поляжет по пути? Если вся операция затеяна ради захвата оного генерала, то плата слишком велика. Генералом больше, генералом меньше — для матушки-Родины сей факт не имеет никакого значения, а вот потеря нескольких десятков отменных бойцов, это э-э… потеря. И ведь ни с чем не считаются, прут на автоматы, и не только на автоматы. С периодичностью механического кузнечного молота бухал гранатомёт и прессовал эффективно, а они всё лезли, целеустремлённо и нелогично, будто чёрные муравьи в родной муравейник. В конце концов, атака захлебнулась, фигурки рассредоточились и залегли — складок и всяческих трещинок на местности хватало с лихвой.

Чуть позже выяснилось, что среди чёрных муравьёв далеко не все самоубийцы.

Где-то за поворотом, вне пределов прямой видимости противники установили миномёт — то ещё насекомое, пожалуй, похлеще муравьишек. Прожужжала первая мина и бухнула правее с недолётом. Это уже архисерьёзно. Скорректировать и пристреляться — раз пукнуть. На открытой дороге спрятаться от осколочных мин невозможно. Накроют, нафаршируют и амбец, ребята, что называется: "напрасно старушка ждёт сына домой…"

— По коням! — Рявкнул Полежаев, не дожидаясь следующей посылки. — За мной!

Вот тут Шершнев ещё раз по достоинству оценил боевой талант капитана и слажен-ность действий его команды, словно читающей мысли своего командира. Генерал ещё толь-ко начинал разворот на сто восемьдесят, а Коля уже, рванув дверцу УАЗика, плюхнулся за баранку и скрежетнул задней передачей; разведчики, один за другим, стремительно нырнули в люк БТРа; Паша, стоя у распахнутой задней дверцы с нетерпением смотрел на копошащегося генерала.

Шершнев метнулся к машине, сгруппировался и, втянув живот, бочком скользнул в са-лон. Он еле успел подобрать ноги и очень удивился тому факту, что Павел уже сидит рядом, а УАЗ задним ходом летит под горку, без торможения сходу разворачивается, оседая на задние колёса, водитель Коля врубает первую. Визжание покрышек напоминает ржание застоявшегося мустанга, толчок сотни лошадей и резкий скачок вперёд. Тело генерала то бросает носом в спинку переднего сиденья, то вдавливает в жёсткую опору позади. Сначала чуть не расквасил нос, потом чуть не хрустнули шейные позвонки. Вот уж точно: "По коням!", — прости господи. Сзади, как привязанный, мчится БТР.