Закон Талиона

— Язык разминаю, — буркнул Сухов, — теперь к делу. В компьютерную память "Ураль-ского-Дальнего" я не забрался, не нашёл. Скорее всего, они вообще не подключены к Сети из предосторожности. Зато я залез-таки в базу местных железнодорожных грузоперевозок. Там в архиве чего только нет: договора аренды транспортных средств, то есть вагонов; то-варно-транспортные накладные; финансовые документы; всякие-разные квитанции; описа-ние тары со схемой размещения грузов и прочая. Без документов груз на железную дорогу не принимается. Нашлись в архиве и наши "Удальцы" — кто ищет на свой афедрон приклю-чений, тот всегда надыбает. По документам у них всё путём. Имеются и лицензия на осуще-ствление торгово-промышленной деятельности, и все необходимые сертификаты. Продук-цию отгружают регулярно и постоянному потребителю. Обычно для отправки арендуют один вагон-рефрижератор и, что бывает значительно реже, один трёхтонный грузовой кон-тейнер. Рыба в вагоне, рыбий жир, из-за малого тоннажа, в контейнере. Транспортная тара для жира — десятилитровые пластиковые банки, полупрозрачные и герметично запаянные. Они устанавливаются в обрешётки по десять штук, а обрешётки, в свою очередь, плотно размещаются в контейнере. Погрузка производится в присутствии служащего таможни. Пустая формальность, рутина. Заверенные сертификаты качества, как всегда, в порядке. Чиновник отлично видит, как колышется в банках вязкая, жёлто-коричневая субстанция и зевает от скуки, но не уходит, пока привычно не опустит в карман конверт с премией. Доступно излагаю? Едем дальше. У нас ведь как: к составу дальнего следования обязательно цепляется почтово-багажный вагон с жилым отсеком. Что касаемо рыбы, тут всё ясно, получатель груза всегда чётко обозначен, и если рыбьего жира в данной отправке нет, то рефрижератор катит себе спокойно до указанной станции, где его встречают. А вот с рыбьим жиром картина немножечко иная. Совсе-ем немножечко. Если он наличествует в отправке, то фирма покупает койко-место в жилом отсеке для доверенного лица, сопровождающего груз, а в сопроводительных документах указывается только пункт следования без юридического адреса и названия фирмы-потребителя. Там простенько записано: "Отпустить по предъявлению подлинника накладной с печатью отправителя". Смекаешь?

Полежаев мало-помалу смекал. Картинка выходила занятная. Рыбка на сумму, исчис-ляемую в сотнях тысяч долларов, ценилась отправителем намного ниже контейнера с жи-ром. В одном случае все реквизиты налицо и полное доверие Российским железным доро-гам, в другом — никаких документальных следов получателя, но контейнер сопровождается, а сопровождающий явно обеспечивает сохранность груза до станции назначения и передаёт неведомому встречающему из рук в руки подлинник товарной накладной. При таком подхо-де полностью исключается вероятность попадания груза не в те руки.

— А рыбий жир дорогой?

— Не настолько. Слушай дальше. От Уссурийска до границы с Китаем километров пол-ста, по Раздольной чуть больше. По меркам коренных москвичей — пограничная зона. Если верить письму, а не верить, у нас резонов нет, то лагерь находится примерно посерёдке, да-же могу указать где. Не отвлекайся, мы в Уссурийск спешим, а не на погост.

Замечание было заведомо несправедливым, и поэтому Павел воспринял его, как при-вычную разгрузку. Сухов изредка специально выдавал подобные ворчливые фразы, ничего общего с натурой не имеющие, и именуемые им самим " вербальными пассажами во мраке". Что он при этом имел в виду, за все годы совместного общения Павел так и не понял, но терпеливо сносил — у всякого мудреца свои заморочки.

И без всякой паузы:

— А письмо капитану, между прочим, написала та самая бабка-ясновидящая, что тебя прикармливала в Уссурийске и обзывала десницей господней.

Павел приподнял плечи.

— Предположим, о том, что бабка меня, как ты выразился, прикармливала, догадаться было легко по отсутствию аппетита. Пончиками угощала, у-у! А с чего ты взял, будто она письмо…? Смысл? Она ж могла лично капитану рассказать, когда тот братишку разыскивал.

— А вот и нет, — Фёдор многозначительно погрозил пальцем, — и как раз по причине смысла. Ей надо было оставить вещественный след в виде письма, и чтоб письмо это попало в нужные руки.

— Всё равно не указывает. Почему бабка?

— Ты в чутьё веришь?

— В твоё — да.

— Вот и верь, — и по обыкновению без перехода, — знаешь, что такое гектар? Знаю, что знаешь. Вот и скажи: сто метров на сто — это много? Всего ничего, так — полянка в лесу. И в том лесу, куда мы пойдём, таких полянок-делянок много, и растёт на них индийская коноп-ля.

— Вряд ли, апрель на дворе.

— Да, конечно, сейчас там пусто, но семена для посева уже готовы, а это улика. Та-ак, подъезжаем. У поста ГАИ остановись. Нас там встретят.

— Кто?

— Свои. Надо же где-то заночевать. Выходим утром.