Закон трех отрицаний

Что же касается ее деятельности в качестве кинезиолога, то выглядело это примерно так. Основная масса клиентов (или пациентов? Настя не знала, как правильно называть людей, прибегнувших к услугам Галины Васильевны) приходила к ней примерно по десять раз. Вероятно, курс требовал десяти сеансов, во всяком случае, так утверждала Изольда Валериановна, с которой Настя долго разговаривала об Аничковой еще в госпитале. Некоторые пациенты приходили раз в неделю, некоторые – реже, раз в две недели, были и такие, которые посещали кинезиолога чаще, дважды в неделю. Некоторые ограничивались двумя-тремя сеансами, некоторые и вовсе приходили только один раз, и потом их имя в ежедневнике больше не появлялось. Впрочем, возможно, это были и не пациенты, а люди, встречавшиеся с Аничковой по другим надобностям. Хотя, скорее всего, все-таки это были пациенты. Аккуратная Галина Васильевна рядом с записью о первом визите всегда помечала, на кого ссылается тот, кто звонит и просит принять, например: «15.30 – Татьяна Ващук (от Лидии Павловны)». И здесь же – контактный телефон этой самой Ващук. Благодаря такой тщательности Насте удалось обзвонить всех, кто приходил на сеансы за неделю до 5–6 сентября и в течение недели после этих дней. Ничего особо замечательного она не выяснила, Аничкова ходила в театр, о чем рассказывала своей пациентке, но было это не 5–6, а 7 сентября, и об этом есть запись на соответствующей страничке. В целом же все как один утверждали, что Галина Васильевна беседовала с пациентами о них самих, а вовсе не о себе и уж тем более не о других пациентах, иными словами – ничего им о своей и чужой жизни не рассказывала и ничем не делилась.

Выяснилось также, что Аничкова работала не только у себя дома, но и ездила домой или даже в больницу к тем пациентам, которые не имели возможности приходить к ней, как это было, например, с той же Изольдой Валериановной, страдавшей артрозом.

В целом же, опираясь на прижизненные фотографии потерпевшей и сведения, почерпнутые из ее ежедневника, можно было заключить, что Галина Васильевна Аничкова была красивой и веселой женщиной, хорошо организованной, энергичной, трудолюбивой и неутомимой (некоторых пациентов она принимала даже поздним вечером), открыто и по-доброму относящейся к людям, любящей авангардный театр и авторское кино (за десять месяцев – четыре премьеры в Доме кино и почти еженедельные посещения театров, Настя не поленилась, обзвонила и Дом кино, и указанные в записях театры и выяснила, какие именно спектакли и фильмы шли в те дни). Никакой другой деловой активности, помимо работы с пациентами, она не вела и с бизнесом дела не имела, хотя названия разных фирм то и дело появлялись на страницах ежедневника. Опять же при помощи телефона Настя узнала, что Аничкову частенько приглашали на корпоративные вечеринки в фирмы, руководителям которых она оказывала помощь в качестве кинезиолога. Наверное, у этих руководителей были психологические проблемы, мешавшие им эффективно заниматься делами…

Кстати, в ежедневнике была запись о подобном мероприятии, которое должно было состояться через пару недель после убийства. На эту вечеринку Аничкова уже не попала.

Да, все это было замечательно, но не проливало ни малейшего света на имя убийцы, о котором можно было сказать только одно: он (или она?) не был пациентом, прошедшим полный курс из десяти сеансов. Этот человек встречался с Аничковой только один раз и позаботился о том, чтобы уничтожить только эту запись. В каком качестве он встречался с Галиной Васильевной? В качестве человека, нуждающегося в помощи, но после первого же сеанса разочаровавшегося в возможностях кинезиолога? Или для встречи был другой повод? Или вообще случайное знакомство? Нет, это вряд ли, случайных знакомых в ежедневник не заносят, их имена могут оказаться только в записной книжке или на визитных карточках. Значит, о встрече договаривались заранее. Ну и что это дает? Ничего.