Закон трех отрицаний

– Вот скажи мне, дураку, зачем людям голову морочить и показывать, как у следователя и оперативника есть свой персональный эксперт, который им любую экспертизу, хоть химическую, хоть биологическую, хоть графологическую или баллистическую, сделает по первому требованию и чуть ли не в их присутствии, а? Ведь козе же понятно, что так не бывает, что эксперт должен иметь право подписи по конкретным видам экспертизы, а для этого он сначала должен обучение пройти и квалификационный экзамен сдать, и нет таких экспертов, которые могут делать все! И не только козе, но и ежу понятно, что нельзя прийти к эксперту и сказать: «сделай», потому что эксперты следователю не подчиняются, у них своя структура и свои начальники, которые получают от следователя материалы и распределяют внутри своего подразделения, и у каждого эксперта – длиннющая очередь. Вот ты вспомни, как ты к Зубову бегала просить, чтобы побыстрее дал заключение. Ведь каждый раз «через буфет». По ползарплаты на него тратила. Ну, так или не так?

– Так, так, успокойся. – Настя методично дожевывала последнюю конфету. – Что ты разошелся?

– А то и разошелся, что киношники и писаки эти, детективщики чертовы, пишут и показывают черт-те что, а люди-то им верят, а потом к нам с претензиями: мол, почему так медленно работаете, почему ничего не делаете. Зачем народ враками кормить?

– Коленька, истории рассказывают не потому, что они правдивы, а потому, что они увлекательны. Не смотри на меня так, это не я придумала. Кинофильм и книга – это история, а жизнь – это жизнь, и не надо путать одно с другим.

– Но люди-то путают! – с жаром упирался Селуянов.

– Так это их проблемы, а не наши с тобой. Слушай, будь другом, сходи на кухню, посмотри, там, в шкафчике, кажется, еще конфеты были.

Он послушно вышел из комнаты, и вскоре до Насти донесся злорадный голос:

– Нету! Ты все стрескала! Даже мне не оставила.

Неужели нету? Вчера утром, едва взявшись за работу с ежедневником, Настя вдруг почувствовала, что безумно хочет сладкого. Причем не пирожных или варенья, а именно шоколадных конфет. Соскучилась по ним, что ли? Или организм потребовал глюкозы? Она позвонила в магазин, и ей принесли два килограмма «Мишек» и «Красных Шапочек». Два килограмма. Какой кошмар…

Полчаса назад позвонил Коротков и грозился нагрянуть на вечерний чай с пирожными. Пирожные якобы он привезет. Вот в самый раз-то будет!

* * *

Наконец он его нашел! Боже мой, сколько дней он часами стоял на сырых осенних улицах, стоял терпеливо, упорно, не теряя надежды, пока Сашка не прошипел сдавленным шепотом:

– Вот он. Вот этот, в черной куртке.

– Ты уверен? – на всякий случай спросил он.

Сашка – идиот, ему могло просто надоесть стоять целыми днями под дождем и ветром, и он показал ему первого попавшегося мужика. Но как проверить, врет он или нет?

– Точно. Сто пудов.

– Хорошо, возвращайся домой. Дальше я сам.

Он дошел следом за мужчиной в черной куртке до самого подъезда, потом мучительно ждал, не выйдет ли он снова на улицу, ведь как знать, живет он здесь или зашел к знакомым. У него был с собой маленький раскладной стульчик, и когда он уставал, то отходил в безопасное место и садился отдыхать, перекусывая взятыми из дому бутербродами и запивая их купленной в киоске минералкой.

Ждать пришлось до утра. Мужчина в черной куртке вышел около девяти часов, на ходу засовывая в сумку газеты. Значит, он живет здесь, раз берет почту из ящика. Газеты он несет явно не из квартиры, иначе положил бы их в сумку еще там, а не на улице.

Все. Теперь можно отдохнуть хотя бы один день. Отлежаться под одеялом, отоспаться, отогреться. Поесть супу, напиться горячего чая. И потом продолжать.

Но он не выдержал. Вернулся домой, принял душ, поспал пару часов, съел две тарелки борща со сметаной и рванул обратно. С таким трудом пойманная добыча могла ускользнуть, пока он, оставив свой пост, нежится и отъедается.

Почти бегом мчался он от подъезда к машине, гнал по улицам к знакомому дому. И замер. Перед подъездом стояли две милицейские машины. Неужели милиция нашла его раньше, чем он? Неужели они его опередили? Что же теперь будет? Он начнет все рассказывать, называть имена, и все рухнет… Сашку уже не спасти.

Господи, что же делать? Что же делать?!

Глава 5

Сергей Зарубин поставил на стол диктофон и устало откинулся на спинку стула.

– Хочешь послушать?

– А если своими словами? – попросил Коротков.

Он любил слушать зарубинские пересказы, язык у Сережи был образным и слегка хулиганским, и это вносило хоть какую-то струю легкости и вкусности в грязную рутинную работу сыщиков. И изложение сути беседы оперативника с бывшим каскадером Антоном Кричевцом заняло бы куда меньше времени, чем прослушивание диктофонной записи.

– Не, не потяну. Язык уже отсох, с самого утра только и делаю, что разговоры разговариваю. Тебе хорошо, ты первый опрос провел и уехал, а меня оставил мозоли на глотке натирать. Лучше сам слушай, а я, если что, прокомментирую.

– Ну ладно.