Закон трех отрицаний

– Ну что вы, зачем же так, – поспешил успокоить его Селуянов. – Мы никого из них ни в чем не подозреваем. Но обстоятельства сложились так, что все они были на сеансах у Аничковой накануне и в день ее смерти. И может быть, она говорила им что-нибудь, например, об угрозах, или о том, что ее шантажируют, или она чего-то боится, или какие-то странные события происходят в ее жизни. Нам важна каждая мелочь, вплоть до настроения, в котором находилась Аничкова перед убийством. Но если я буду вызывать этих людей в милицию или беседовать с ними в помещении фирмы, всем станет ясно, почему я интересуюсь именно ими, и будет нарушена та самая конфиденциальность, о которой вы так печетесь. И я, кажется, знаю, как мне поговорить с ними, чтобы не вызвать ни у кого лишних вопросов.

Селуянов врал вдохновенно и без запинки. Никто из сотрудников «Планеты» не был у Аничковой ни в день убийства, ни накануне. Всех, с кем она общалась в течение последних дней перед гибелью, уже по десять раз опросили сыщики и тщательно допросил следователь. Ни на угрозы, ни на шантаж, ни на странные события Галина Васильевна никому не жаловалась, была весела, жизнерадостна и приветлива, как всегда.

Но нужно было найти хитрый и незаметный способ подобраться к Любови Григорьевне Кабалкиной, которая договорилась с Аничковой о встрече, а потом зачем-то решила этот факт скрыть. Зачем? От кого? Ведь Аничкова все равно никому ничего не рассказала бы.

Кабалкина причастна к убийству кинезиолога. Но, судя по тому, что она не скрылась, а спокойно продолжает ходить на службу, она не очень-то опасается за свою судьбу. Сейчас ей впору и вовсе успокоиться, ведь две недели прошло с момента убийства, а ее и пальцем никто не тронул, ни одного вопроса не задали. Значит, обошлось. Значит, ее имя не всплыло и можно не дергаться. Она знает о репутации Аничковой, стало быть, уверена, что никто из сотрудников «Планеты» о том единственном визите ничего не знает. Сама же Кабалкина, естественно, никому ничего не говорила и теперь пребывает в полной уверенности, что уничтоженный листок из ежедневника окончательно решил все проблемы. Никто и никогда не сможет связать ее с кинезиологом.

Вот и не нужно, чтобы она дергалась.

Но зачем надо было убивать Аничкову? Что между ними произошло? Какая тайна, разглашения которой так боялась Кабалкина, их связывала? Ведь Аничкова умела хранить чужие секреты, она бы никому не проболталась, что бы Кабалкина ей ни наговорила, в какие бы откровения ни пустилась. Чертовщина какая-то!

Но в ежедневнике была еще одна запись, которая и натолкнула Селуянова на вполне хулиганскую мысль. Запись свидетельствовала о том, что Галина Васильевна была приглашена на вечеринку по поводу десятилетия холдинга «Планета».

– Насколько я знаю, вы приглашали Аничкову на свой праздник, – сказал он Исканцеву. – Если я не ошибаюсь, он состоится как раз завтра.

– Да, – грустно подтвердил зам генерального по персоналу, – это был бы очень хороший ход, мне его подсказал мой приятель, ну тот, из торговой фирмы. У них тоже был какой-то повод коллективно собраться, не то Новый год, не то Рождество, и он пригласил Аничкову и публично представил ее всему коллективу. Вот, мол, если кто еще не знает, это та самая наша Галина Васильевна, которая так успешно работает со многими из нас и очень нам помогает. На самом деле к ней на тот момент ходили только два человека, но все купились, решили, что действительно ходят многие, а они сами чем хуже? Тем более если помогает. После этого народ буквально валом повалил. Тут ведь большую роль играют личные впечатления. Вам, к сожалению, не довелось встречаться с Галиной Васильевной, а я с ней неоднократно общался, еще когда падчерицу к ней привозил. Необыкновенного обаяния была женщина, от нее такая положительная энергетика исходила, что вот только подойдешь к ней – и настроение само поднимается, как бы хреново тебе ни было в тот момент. Удивительная была женщина!

В его словах звучала неподдельная горечь, видно, этот Исканцев по-настоящему хорошо относился к Аничковой.

– Мне нужно попасть на ваш завтрашний прием, – твердо заявил Селуянов. – Только не спрашивайте, зачем. Договорились?

– Конечно, конечно.

Исканцев вытащил из ящика пригласительный билет с незаполненной строчкой после витиевато выпечатанных слов «Уважаемый господин (госпожа)».

– На ваше имя? – спросил он.

– Да. Селуянов Николай Александрович. Но на два лица, – на всякий случай напомнил Коля.

– Разумеется.

Исканцев собственноручно вписал в билет имя и протянул Селуянову.

– И еще, – не унимался Коля. – Я приду с человеком, которого вы, наверное, знаете.

– Кто же это?

– Племянник Галины Васильевны.

– А, да-да, конечно, я неоднократно видел его, когда приезжал с Леночкой… Неприятный тип. По-моему, он алкоголик.

– По-моему, тоже, – легко согласился Николай.

– Вы полагаете, ему место на таком мероприятии, как празднование…