Закон военного счастья

— Да не волнуйся ты за нас, Гринев, — высказалась Галя, — придет время — объясним.

Кто-то натужно хмыкнул, кто-то неестественно хохотнул.

Ева вдруг сильно дернула Ростика за руку, он не ожидал и просто плюхнулся на свой стул. Ева, чтобы закрыть его, поднялась и даже руками всплеснула, чтобы он не вздумал больше подниматься.

Слова ее совершенно не соответствовали жестикуляции, но они сделали главное — дискуссия Роста с собравшимися была завершена.

— Хорошо, очень хорошо. Мы подождем и послушаем, что и как вы скажете.

— А потом, если будет нужно, продолжим дискуссию, — не очень громко, но отчетливо высказался Ким.

Ева села, повернулась к нему и зашипела, словно змея:

— Ким, мало мне одного Гринева, ты еще будешь на рожон переть?

— Эта вот гоп-компания — «рожон»? — спросил Ростик вполголоса, но почему-то так, что слова его были слышны, кажется, даже в приемной. — Нет, в самом деле, это стадо трусов — «рожон»? Вот этот прятался на заводе, этот из Дома носа не показывал, другие еще где-то… Даже до Дворца культуры они боялись добежать — видите ли, в бегущих стреляли.

— Хватит, Ростик, пожалуйста, — попросила Ева, и Рост ее послушал.

Кажется, она назвала Ростика по имени впервые. Он внимательно посмотрел на рыжеволосую девушку. Она была рядом, очень близко, от нее пахло чистотой и силой. И еще она была разгневана, причем так выразительно, что Рост решил не продолжать ругань с чиновниками. Почему-то именно эта вот девица заставила его отказаться от своего гнева. Он лишь вздохнул, удивляясь себе.

— Да. — проговорил Рымолов, потерев подбородок. — Отчитали нас, причем по первое число. — Он подумал, посмотрел на свои тонкопалые, на редкость узкие руки. — Может, и правильно. Ошибки были, ненужные смерти тоже были. Ребята закрыли нас грудью, а мы… Может, в самом деле они правы?

Что-то очень тонкое, едва ли уловимое при Ростиковой прямолинейности и неспособности интриговать, пронеслось по комнате. Каратаев посмотрел на Рымолова исподлобья.

— Ну что же, — заговорил он. — Тогда следует разобраться, выяснить причины…

— Устранить их, — поддакнула ему Галя. — Чтобы впредь не случилось… недооценки прямых исполнителей. Я имею в виду — того же Гринева и его друзей.

Молчание длилось довольно долго. Рымолов думал, или делал вид, что думает. Кто-то в центре зала негромко кашлянул, поднялся и высказался:

— А все-таки перегибать палку не нужно. Мы же победили. Победили жестокого, очень сильного врага, который напал на нас, как всегда, неожиданно и коварно.

— Для них это «как всегда, неожиданно и коварно», — тихо вставил Ким.

— Именно так, — продолжал тот, в пенсне. — Победили. А победа не бывает без жертв, без героизма, без ошиб…

— Мы разберемся, — отозвался Председатель. — Все это действительно следует хорошенько обдумать.

— Еще немного, — прошептала Ева, — и они станут славословить Рымолову, дескать, под его руководством мы победили и без него — никак.

Кажется, Ростик стал чуть лучше понимать, как происходила эта деградация Председателя — незаметная, последовательная, очень коварная, как действует какой-нибудь органический яд. И еще почему-то Ростику стало ясно, что Рымолова, скорее всего, уже не спасти. Он пропал, не заметив, как скатился… в обычные вожди. Которых и так было слишком много при всех укладах и во все времена русской жизни. И ничегошеньки они не сделали для людей, ничего не сумели практического совершить… для подлинного, а не показного величия страны. Страны — именно страны, а не государства, едва ли не вслух проговорил Рост. Государство-то они как раз приводили к очень непрочному и потому на удивление обманчивому величию, принимая его за действительность, то есть — за величие страны.

Ростик тряхнул головой, чтобы не отвлекаться, чтобы снова оказаться тут, в этом кабинете. Но разницы между страной и государственностью он решил не забывать, идея была грубоватой, но, кажется, правильной. Скорее всего, она стоила того, чтобы ее помнить.

— Хорошо, — очнулся и от своих мыслей Рымолов. — Давайте поступим так — отдадим распоряжение нашим… исполнителям и отпустим их. Они в самом деле нуждаются в отдыхе и восстановлении сил.

— Распоряжение? — отозвался неожиданно Кошеваров. — Так скоро?

— Промедление опасно, — вкрадчиво отозвалась Галя. И кивнула в ту сторону, где сидел Ростик с пилотами:

— Ребята сами тыкали нам этим в нос.

— Да, — снова заговорил Рымолов, — медлить не будем. Вернее, отдохнем как-нибудь потом. Значит, так, Гринев, — Ростик поднялся, — слушай приказ. Обдумай и выскажи предложения, как теперь, используя наши новые… возможности, заставить пернатых отдавать нам часть производимых зеркал. Наши не очень хороши, — объяснил он кому-то из сидящих перед ним администраторов, — сколько Поликарп ни бился.

— Со временем, — прошептал Поликарп, — мы лучше пернатых научимся зеркала делать. Ему просто ждать не хочется.

— И если все получится, нужно будет с ящерицами договариваться, — отозвалась Галя.