Закон военного счастья

— Ну, их же мне восстанавливать приказано. Две машины — еще туда-сюда. А третья — просто невмоготу. Мы уже по три комплекта шин переложили, котлы отревизовали до последней пылинки, а она все равно не летает… Топливо жрет как верблюд, а не летает.

— В бою я как-то об этом не думала, — призналась Ева. — Просто уворачивалась от них, как могла, и дергалась, чтобы вот ему, — она кивнула на Ростика, — было сподручней отстреливаться.

В кабинет деловой походкой, как Ленин в каком-то фильме, не столько вошел, сколько ворвался Рымолов. За ним, с развевающимися полами пиджака, стремился Каратаев. За ними торопливо семенила теща Тамара, Галя и кто-то еще. Ростик вздохнул, ему вся эта деловитость казалась бессмысленной и показной до оскомины.

Председатель сел, повелительно рассадил свою свиту. Потом оглядел собравшихся, кому-то улыбнулся, да так, что очень напомнил того, с желтыми зубами, а иным просто кивнул. Потом резковато, чуть более властно, чем было нужно, приказал:

— Ну все, начинаем. Рассаживайтесь, очень мало времени. Город нужно восстанавливать… — Потом увидел Ростика, Кима, Еву и Поликарпа. — Ага, вот и наши герои. Да, герои. — Он еще раз осмотрел собравшихся, словно выискивал, кто будет с ним спорить, но таких не нашлось. — Они спасли не только город, они спасли наше будущее. По крайней мере, на некоторое время.

Кто-то высказался в том смысле, что это коллективная заслуга, но Председатель очень выразительно хлопнул ладонью по столу:

— Нет, особенный вклад Гринева и пилотов ни с чем в сравнение не идет. Это, дорогие мои, следует сразу понимать и впредь не путать.

Он даже говорить по-человечески разучился, подумал Рост. На каком-то очень уж парадном языке… вещает. Наверное, полагает, так и следует говорить Председателю. А ведь чуть больше двух лет прошло с той поры, когда он был простым профессором, с очень осмысленными взглядами на жизнь, на управление человечеством, городом, на необходимость выживать даже тут, в Полдневье.

— Давайте для начала послушаем доклад нашего главного исполнителя этой операции. Просто чтобы быть в курсе дела.

Рост стал рассказывать. Его попытались прервать, когда он описывал, что сделал Боец, то есть Денис Пушкарев, но Рост на это не поддался, он твердо и очень явственно закончил этот эпизод, прежде чем перешел к последующим. Сражение с черными треугольниками тоже вызвало у аудитории противоположные чувства. Были такие, кто принялся поторапливать его, настаивая на том, чтобы доклад был короче, но были и такие, что выясняли детали, даже переспрашивали. Особенно этим отличался неизменный Вершигора — бывший главред боловской районной газеты. Ему это как бы по должности полагалось, вот он и старался, задавая кучу вопросов, прозвучавших откровенно «на засыпку».

Рассказывая о сражении со стаями обычных леталок, Рост подробно остановился на малых «горбатых» машинках, их организующей силе. Тут уже заинтересовался сам Председатель, он пару раз попросил Ростика описать поведение и внешний вид этих особых машин, а потом спросил, как Рост в горячке боя до такого открытия сумел додуматься. На миг в нем проявился прежний Рымолов, умный и тонкий собеседник, не зараженный чиновничьими манерами… Но лишь на миг. Потом все стало обычным, многие из сидящих за главным Т-образным столом даже не заметили этих изменений.

— А когда мы довели их до Одессы, — перешел к последней стадии войны Ростик, — и остановили, хотя это было совсем не просто, то стали кружить не столько вокруг них, сколько над ними. Они подергались в разные стороны, и некоторые принялись садиться. На земле их уже встречал Дондик и…

— Ага, — отозвался Каратаев, — Дондик, значит, тоже в этом принимал участие?

— Я же говорю, Дондик принялся выволакивать севших пурпурных, выстраивал их в колонну, брал под охрану. Наши ребята, правда, нервничали, были перестрелки, но… Как только мы видели, что на земле что-то не то, то пикировали и подавляли пурпурных всей имеющейся огневой мощью. Это помогало, хотя машин, даже уже сдавшихся, поуродовали немало. Это длилось почти до темноты.

— Когда мы поняли, что не успеваем, — вмешался Ким, — то принялись сбивать их. И они приземлились уже все. Так что очень уж усердствовать нам и не пришлось.

— А сколько пурпурных вообще село? — спросил Рымолов.

— К Одессе мы подвели порядка трех сотен машин, — доложила Ева. — Но потом, из-за их упрямства, побили еще с полсотни. Ну, некоторые машины, как позже выяснилось, они сами перед сдачей поуродовали… В общем и целом, я думаю, сотни две с гаком обычных леталок у нас теперь имеется.

— Поликарп, — обратился Рымолов, — прими к сведению.

— Уже работаем, Арсеньич, — тут же отозвался Полик. — Хотя я сам к Одессе еще не выбирался, не успел.

— А нужно, — отозвался недовольным голосом Каратаев. — Понимаешь, чем больше и быстрее это все провернуть, тем лучше мы будем подготовлены к следующему налету.

— А следующий налет разве… — Ева растерянно посмотрела на Ростика и закончила совсем невпопад:

— Собирается?