Закон военного счастья

Винторук очень тихо порычал, потом передал пост на котле человеку и… просунулся почти в пилотскую кабину между котлом и верхней обшивкой. Обычно это расстояние занимала кабина стрелка, но в этой лодке тут оставалось расстояние сантиметров в тридцать. И чтобы тут мог протиснуться мохнатый бакумур?.. Этого Рост даже не подозревал. Впрочем, мех на теле этих типов визуально увеличивал объем, на самом деле они могли оказаться не толще иных людей.

— Ну что, Винт? — спросил Ким.

Винторук вдруг крякнул и едва слышно стал что-то уверенно лопотать.

А у Ростика появились свои проблемы. Сначала он никак не мог разглядеть лунки, куда полагалось вставлять топливные таблетки, а на ощупь у него выходило не очень хорошо. Потом дело вроде бы пошло, хотя Ким спереди пару раз и потребовал, чтобы Рост работал быстрее. Потом стало очень тяжело, потому что следовало поддерживать довольно напряженный ритм, и малейшие ошибки грозили травмой — то пальцы можно было отбить ребрами вращающегося экватора, то закованный в металл локоть стукался о шпангоут лодки, и тогда возникал таинственный гул, как внутри глуховатого колокола, что грозило уже тревогой в стане пернатых…

Потом их лодка довольно неаккуратно плюхнулась на что-то твердое, под полозьями заскрипели мелкие камешки, и Рост почти физически ощутил, как нагрузка на котел упала. Вокруг не улавливалось ни единого звука тревоги, волнения, опасности.

Рост высунул голову в задний люк, устроенный между кормовыми блинами, как до этого, видимо, делал Винторук, прислушался к внешним звукам, потом вылез наружу. Ветер показался ему сначала очень свежим и непривычным, потом Рост сообразил, что сказывается недалекий океан, и вдруг он разобрал запах… Чуждый, неприятный, отдаленно похожий на тот, который издает курица, намокшая под дождем.

Около него оказался Ким Он шепотом спросил:

— Винт утверждает, что это ближайший к их городу столб с большими кустами. Кажется, не совсем тот, что имел в виду ты, но, по его заверениям, тут будет лучше.

— Городу?

— Ну да, у них тут город, только вы его с шара не увидели, он то ли деревьями закрыт, то ли холмами.

— А отсюда их город виден? — еще раз, для уверенности, переспросил Ростик.

— Винт говорит, что отсюда — нет. Но если спуститься чуть ниже, залечь в каких-нибудь кустах, то увидеть можно.

— Ладно. Давай замаскируем лодку.

— Уже, господин начальник, — также шепотом, совершенно серьезно по тону ответствовал Ким. — Винт ищет, где можно проредить нижние ветки кустиков, чтобы затащить под них лодку.

— Такие высокие?

— Кустики тут, товарищ господин командир, высотой с наше хорошее дерево, так что с этим проблем не будет.

Рост подумал.

— Слушай, что это ты насчет моего «господинства» все время проходишься? Тебе мое лейтенантское звание покоя не дает?

— Я ведь и сам лейтенант, — отозвался Ким.

— Я не знал, — признался Рост. — Поздравляю. Тогда что?

— Не знаю. Понимаешь, я страшно рад тебя видеть, но… Как-то непривычно, что не я командую, а кто-то другой.

— Ты давай, брат, с этим борись, — серьезно проговорил Рост. — Если уж мы с тобой не договоримся, тогда кто вообще сможет о чем-то договориться?

— Согласен, — вздохнул Ким. — Не волнуйся, это просто гонор дурацкий. Скоро выветрится. Как только ситуация станет безвыходной, так и выветрится. Я ведь помню, что ты лучше меня рассчитываешь действия.

— Ну вот, опять.

— Нет, я серьезно.

Тут вернулся Винторук, и разногласия кончились. Нужно было прятать лодку, разбивать и маскировать лагерь, находить место для наблюдения за пернатыми. Рост надеялся, что этот разговор не возобновится, даже в таком вот неагрессивном виде он был нелегким. Потому что у них была не та ситуация, чтобы отвлекаться на внутренние передряги. И не то место.

8

— Когда-нибудь это назовут «великое сидение на каменном столбе», — сказал Ким, усаживаясь рядом с Ростиком и подсовывая ему миску с какой-то отвратительной массой, состоящей, кажется, из сладкой каши, прогорклого масла, жесткой вяленой рыбы и неизменных корешков, которую приготовил им на обед Винторук, возведенный на эти несколько дней в ранг повара.

Рост покосился на свой обед, отдающий запахом несвежего машинного масла, и вздохнул.

— Может, стоит объяснить Винту, чтобы он не так серьезно относился к стряпне?

— Если привыкнуть, то в этой стряпне действительно все очень полезное и нужное организму, — ответил Ким, который, как некогда Эдик, иногда нарушал все мыслимые нормы русского языка. Тем более заметной при его любви поправлять других.

— А если не привыкнуть, то это месиво — ужасная отрава. Не говоря уж о вкусе.

Ким забрал бинокль Ростика и принялся изучать окрестности, хотя каждый камень осматривал, наверное, тысячу раз.