Закон вселенской подлости

Прибежал Эд, принес пожарный багор и еще зачем-то конусообразное красное ведро.

– Отойдите-ка!

Я, Юля и Гавросич с молотком послушно попятились.

– Нет, подойдите! – позвал Эд, поприседав с багром у люка. – Мобильники у всех есть? Доставайте, светить будете, а то я ни черта не вижу!

Конечно, самый хороший мобильник не заменит самого плохого фонарика, но три телефона, включенных в режиме подсветки одновременно, это уже кое-что.

Эдик сумел прицелиться и, хищно прищурившись, погрузил багор в люк.

– Тянем-потянем, вытянем репку, – пробормотал Гавросич.

– Никаких тянем-потянем! – заволновалась владелица пончо. – Будем дергать – порвем, тогда никакое вязание на спицах не поможет! Эдик, что там? Оно зацепилось?

– Подойдите ко мне поближе, – позвал Эд таким зловеще придушенным голосом, что мой внутренний голос не удержался и процитировал первоисточник – Киплинга:

– Подойдите ко мне поближе, бандерлоги!

– Светите!

Нагнувшись, осветители погрузили мобильники в люк.

Сумрачные глубины озарились призрачным голубым светом. К краям колодца он бесследно рассеивался, но по центру сделался отчетливо виден фрагмент разноцветного полосатого полотна, а на нем…

– Ой! Это что – рука?! – шепотом ужаснулась Юля.

– С перстами бледными, аки восковые, – добавил старец Гавросич, неловко, но истово перекрестившись.

– Я думаю, это лучше не тянуть, – дрогнувшим голосом сказал Эд.

Глазами четких геометрических форм – у кого круглыми, а у кого и квадратными – мы посмотрели друг на друга.

– По-моему, там кто-то мертвый, – озвучила я очевидное.

– А был бы живой, убила бы! – нелогично вызверилась Юля. – Спер мое пончо и помер в нем, что за подлость!

– Слу-у-ушайте, детоньки, а может, и мой кактусик там найдется?! – оживился Гавросич. – Раз уж там и пончо, и его похититель? А ну, паря, убирай свой багор, пока мое растение не поранил!

Эдик аккуратно вывел противопожарный инструмент из люка.

– Ну, и как мы их будем доставать? – спросил он, удивительно деликатно объединив в одном местоимении сразу три объекта: пончо, его похитителя и Чучундру.

– Мы не будем, – мрачно ответила я и легким движением руки превратила фонарик обратно в мобильник, чтобы в очередной раз побеспокоить звонком знакомого следователя. – Будем не мы…

– Добрый вечер, Алексей! – заискивающе молвил девичий голос в трубке – позвонила Полина Павловна Павлова собственной персоной.

– Добрый, – благодушно согласился Алекс.

А чего ж не добрый? Вот, ужасного маньяка задержали!

– А мы пончо нашли, – безрадостно сообщила Полина Павловна.

– Поздравляю, – откликнулся Алекс.

– Только в нем кто-то есть.

– Моль? – пошутил добродушный следователь.

– Нет, он с руками! – сказала Полина.

– Или она, – сказала не Полина, а другая дева.

– Или с одной рукой, – добросовестно добавил еще кто-то мужским голосом. – Мы только одну руку разглядели.

– У вас опять там сеанс группового пользования одной телефонной трубкой? – догадался опытный следователь. – Пусть кто-нибудь один говорит, а то я не понимаю, о чем вы.

И тут же в трубке разноголосо загомонили:

– Сынок, нам бы кактусик достать аккуратненько!

– Гавросич, вам же сказали, пусть говорит кто-то один! Товарищ следователь, в люке пончо, а в пончо вор!

– И что? Он не отдает ваше пончо? – Алекс честно пытался вникнуть в ситуацию.

– Да он уже концы отдал, похоже! – рявкнула Полина Павловна. – Вы не поняли? В люке пончо, в пончо труп, а мы в шоке и не знаем, что делать!!!

– Стоять на месте и ничего не предпринимать! – рявкнул в ответ следователь. – Сейчас приеду!

Ромашкин не обманул, приехал быстро – минут через десять. Все это время мы честно стояли на одном месте, которое очень неудачно пришлось на водный бассейн быстро формирующейся лужи, и в результате промочили ноги. Все восемь.

«Газик» влетел во двор на двух колесах, но, спасибо, без сирены и мигалки. Резко затормозив в луже и тем самым погнав волну на нас, и без того уже подмоченных, машина остановилась. С переднего пассажирского сиденья выбрался следователь Ромашкин – без зонта, но в бейсболке с плотным козырьком. С козырька тут же густо закапало: дождь усилился.

– Сынок, это ты? – воззвал к прибывшему Гавросич, не враз распознав знакомое лицо за завесой капели. – А мы тут ждем-пождем…

– С утра до ночи, – преувеличив, пробормотала знатная любительница Пушкина Юлия Тихонова. – Инда очи разболелись, глядючи с белой зори до ночи!

Эдик посмотрел на нее с уважением, Гавросич – с претензией: мол, старорусский стиль – это его прерогатива.

– Где труп? – Следователь изъяснялся четко, ясно и сразу перешел к делу.

– Там! – Мы тоже сделались четко ясными и указали на низвергающийся в люк водопад.

Следователь с нежной фамилией Ромашкин произнес несколько очень некрасивых слов, подвернул повыше джинсы, подобрался к люку и посветил в него фонариком.

Осветительный прибор у следователя был не чета нашим. Мощный луч враз истребил в колодезных глубинах загадочные тени и явил взору опасливо любопытствующих неподвижное тело в пестром пончо.

И пончо, и тело любопытствующие узнали сразу же.

Даже очкарик Гавросич разглядел:

– Это же баба Вера!