Закон вселенской подлости

– Знаешь, я передумал, – тихо просипел он (велосипедные спицы у горла явно мешали внушительно голосить). – Я тебя сначала убью и уже потом изнасилую.

– Знаешь, я тоже передумала, – сказала я под мелодичный перезвон пузырьковой бижутерии наступающего на меня маньяка, пятясь к плите. – Я не буду звать на помощь. Сама справлюсь!

Три литра крутого кипятка не дождались пельменей, но зря не пропали!

Схватив кастрюлю, я решительно выплеснула ее содержимое в лицо врага. Он взвыл и завертелся, а я отшвырнула пустую кастрюлю и с силой толкнула вопящего гада к окну.

Точнее говоря – непосредственно в окно.

Не прекращая вопить, маньяк послушно кувыркнулся через подоконник, и завывания моментально стихли.

– Ой, мама! – Я втянула голову в плечи.

За бортом жутко грохнуло.

«Прощай, дорогой маньяк! – сказал мой внут-ренний голос с чувством (и было это чувство глубокого удовлетворения). – Мы никогда тебя не забудем!»

А до меня только сейчас дошло, что я сделала!

Я сбросила живого человека с третьего этажа!

А потолки у нас в сталинском доме высокие, и еще цокольный этаж имеется, так что до земли с нашего подоконника метров двенадцать лететь, не меньше!

– Прощай, маньяк, – повторила я виновато.

«И прощай, свобода, – развил тему мой внут-ренний голос. – Интересно, сколько дают за непредумышленное убийство?»

Руки-ноги у меня задрожали, ослабли, и я обессиленно опустилась на пол – прямо в медленно остывающую лужу кипятка, оставшегося от скоростной варки маньяка.

Не знаю, сколько я так просидела.

Варвара-отшельница укоризненно похрюкивала, я не обращала на нее внимания.

Мне все было безразлично и ни на что не было сил.

Света в окнах нужной квартиры не было, на осторожный стук в дверь никто не отозвался.

– Никого нет дома, вот и славно, – резюмировал карлик и присел на чемодан, уступая громиле уголовно наказуемое право несанкционированного проникновения в чужое жилище.

Ключ в замке, основательно промасленном еще в прошлый раз, провернулся бесшумно.

Карлик вскочил с импровизированного сиденья, потер ладошки, включил карманный фонарик и, светя себе под ноги, повел следующего за ним громилу в места постоянного обитания чемодана.

На то, чтобы запихнуть его под кровать, много времени не понадобилось, а затем напарники покинули квартиру, не забыв запереть входную дверь на ключ.

Вся операция «Возвращение блудного чемодана» заняла не больше двух минут.

Гавросича пришлось уговаривать.

Недоверчивый старик признался, где спрятал Юлю, лишь после того, как Эд рассказал ему о поимке маньяка, талантливо изобразив этот процесс в красках и лицах. Причем лучше всего ему удалась роль четвероногого друга полицейских.

– Да-а, такое придумать невозможно, – рассудил дед, осторожно вытянув собственный рукав из зубов «служебной собаки». – Ну, и слава богу. Держи ключик, Эдя, освобождай нашу девку, раз опасность уже миновала. Тока руки не распускай!

– В смысле? – Эдя нарочито непонятливо похлопал глазами.

– В смысле, знаю я вас, ухажоров ушлых, сам таким же был! Девку веди прямиком домой и смотри, без вольностей!

– Даже не думал ни о чем подобном, – соврал Эд.

А Юле было скучно.

Ноутбук, зарядник к которому она взять забыла, благополучно разрядился, а старый, с выпуклым экраном, телевизор в квартире покойной бабы Веры показывал только программы двух центральных каналов. Книжек старушка не читала, из журналов держала лишь те, что с кроссвордами и сканвордами.

Вот чем тут заняться прогрессивной молодой особе?

Нечем!

Юля развела руками, и на пол шлепнулась толстая тетрадь, почивавшая на краю стола.

Прогрессивная молодая особа подняла ее, машинально пролистала и негодующе пискнула, неожиданно для себя зацепившись взглядом за собственное имя.

Абзац текста, лаконично озаглавленный «22.03», содержал натуральный пасквиль, за который бабку, не будь она уже покойницей, можно было бы убить еще разочек.

«Дебелая девка с третьего этажа умелась на свиданку, – аккуратно записала свои наблюдения вредная старушенция. – Морду накрасила, лохмы накрутила – сразу видно, к кавалеру побежала. Со своим полосатым одеялом, как полная дура».

– Сама дура, царство тебе небесное! – разнообразно помянула усопшую сердитая Юля. – Это не одеяло было, а пончо мексиканское, деревня!

За неимением других развлечений она приступила к методичному ознакомлению с дневником бабуси и вскоре так увлеклась этим шпионским романом, что пропустила момент появления Эдика.

– Я пришел к тебе с приветом! Рассказать: маньяка нету! – ликующе возвестил тот с порога, постаравшись порадовать подругу и доброй вестью, и ладным стихом.

– Одну секундочку… Сейчас-сейчас…

Юля дочитала до точки, закрыла тетрадь и задумчиво уставилась на Эда.

– Что? – напрягся тот.

– Бабка была вредная, но полезная, – непонятно сказала Юля. – Сначала я ее возненавидела, но теперь поклонилась бы старой грымзе в пояс.

– За что?

– За то, что она тебя реабилитировала.

– Меня?!

– Тебя, тебя, – Юля сунула под мышку ноутбук и пресловутую тетрадь, встала со стула и пошла к двери.