Закон вселенской подлости

Кровать закачалась и уплыла в теплую темноту с ароматами меда и коньяка.

Среда

Проснувшись, я некоторое время лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к собственным неприятным ощущениям.

Почему-то болела голова. Болела так, словно меня по этой самой голове сильно стукнули или же я перепила.

Потом я вспомнила, что и в самом деле получила кулаком по голове.

Потом вспомнила, что и перепила тоже.

Потом вообще все вспомнила, ахнула, вскинулась, охнула и снова тихо прилегла.

Переждала головокружение и осторожно открыла глаза, от души надеясь, что мне все приснилось.

Как бы не так!

Первым, что я увидела, разлепив ресницы, оказался светлый квадрат окна, а в нем, как на полотне в раме, одинокая нога. Судя по размеру, она принадлежала мужчине, судя по положению в пространстве – мужчина этот висел за окном вниз головой. Голову видно не было, только ногу ниже колена.

«Это что у нас тут, еще один забортный маньяк? – выразил наше общее с ним недоумение и недовольство мой внутренний голос. – Не долетел?»

Я потерла голову, заодно обнаружив под волосами немалую шишку, и прикинула варианты.

Помнится, вечером маньяк с моей легкой руки вылетел в кухонное окно, но на земле замечен не был. Мог ли он полететь в сторону и зависнуть у окошка нашей с Юлей светлицы?

«Отличная версия, продай ее газетчикам, – ехидно посоветовал внутренний голос. – Они тиснут статью под заголовком «Маньяк-убийца оказался одноногим крылатым оборотнем!»

– Проснулась, спящая красавица? – В комнату заглянула Юля.

– Увы, – ответила я невесело.

– Тогда вставай, обед готов.

Подружка подошла к окну и непринужденно оторвала предполагаемому маньяку-оборотню единственную ногу.

Я оторопела, а Юля внимательно осмотрела и ощупала оторванную конечность и снова обратилась ко мне:

– Твое счастье, что ботинок просох и не покоробился, а то бы я тебе голову оторвала!

Тут только до меня дошло, что никаких летающих мужиков за окошком не было, просто на швабре над батареей отопления сушился одинокий подмоченный ботинок. Я нервно засмеялась, и подружка встревожилась:

– Эй, ты чего? Я пошутила! Прекрати смеяться, как придурочная, а то я снова Эдика с коньяком позову!

Я жестами показала ей, что все в порядке, и села в постели. Критически осмотрела себя в зеркале: ну, не так уж плохо. Лохматая, конечно, и морда вся помятая и в разводах, зато уже одета к выходу.

«В смысле, еще одета», – поправил внутренний голос.

Действительно, я же как раз собиралась уходить, когда явился маньяк…

– Маньяк! – вскричала я с тревогой.

– Почему сразу маньяк, я не подглядывал, я только что подошел! – донесся от приоткрытой двери обиженный голос Эда.

– Так, я не поняла! – Я нахмурилась и с упреком посмотрела на Юлю. – Я тут, ты тут, Эд тут и даже Гавросич, судя по звону посуды на кухне, тоже тут. А кто же тогда ловит маньяка?!

– А его уже поймали, пока вы спали, Полина Павловна!

Я узнала голос следователя Ромашкина и поспешно пригладила волосы.

И этот, значит, тут.

– Когда ваши друзья сообщили мне, что вы героически отбились от маньяка одной кастрюлей с кипятком, осталось лишь отследить случаи эстренного обращения за соответствующей медицинской помощью, – объяснил невидимый Алекс, деликатно оставаясь в коридоре. – Обширные ожоги лица для бытовых несчастных случаев нетипичны, обычно растяпы обваривают руки-ноги, так что вашу жертву узнать было легко.

– То есть как раз наоборот, сейчас его родная мама не узнала бы! – без тени сочувствия сообщил Эдик.

– Такая морда… Просто жуть! – потрясла головой Юля.

– Ты тоже видела?

Я ощутила зависть и обиду от того, что пропустила все самое интересное, кроме собственно рукопашной с маньяком.

Да лучше бы я именно ее пропустила!

– А Петьку сразу отпустили, он уже дома, – сообщила подружка, не подозревая о моих терзаниях. – А в утренней газете уже есть описание твоего подвига. И заголовок такой героический: «Хрупкая девушка одолела матерого маньяка»!

– Звучит так, словно я его как-то переманьячила, – побурчала я, против воли, чувствуя себя польщенной.

Хотя надо еще почитать, что там про меня наврали в этой «желтой» газетенке.

– Завидую я тебе! – вздохнула Юля. – Про меня так никогда не писали… «Хрупкая девушка»… Эх!

– Поля, тебе сметанки в борщик положить? – покричал из кухни Гавросич.

– Ой, борщик! – Юля наконец поставила ботинок и убежала.

Я подождала, пока все любители борщика освободят коридор, посетила туалетную комнату, привела себя в относительный порядок и только потом пошла завтракать.

То есть обедать. Оказывается, я до полудня проспала!

Мой борщик немного остыл, а остальные едоки уже подчистили свои тарелки.

– Так, девки и парни, я готовил, вы посуду моете, – объявил Гавросич и зевнул в кулак. – Спать хочу, так что давайте коротко подытожим. Маньяк задержан, сосед отпущен, Польке с Юлькой ничего не грозит, в квартиру больше никто не полезет, так?

– Так! – одна за всех ответила Юля.

Эд и Алекс почему-то промолчали, а у меня рот был занят борщом, так что я не успела включиться в беседу.