Закон затона

Но не стал. Не только потому, что три автомата смотрели мне в живот. Просто ни к чему дополнительно портить и без того испорченные отношения с группировкой, которая может пригодиться.

– Сведения имею. Секретные. Важные для всей вашей группировки. Скажу только генералу.

И протянул вперед руки, сведя вместе запястья. Мол, согласен на связывание, выпендриваться не буду.

– Мартынюк, обыщи его, – бросил старший. Что ж, уже хорошо, красно-черным как нефиг делать пустить в расход того, кто им покажется подозрительным.

– И руки своди не вперед, а назад, – добавил старший. Тоже разумное требование. Когда они за спиной зафиксированы, освободиться намного сложнее.

Мартынюк к обыску отнесся ответственно. Стянул мне запястья за спиной пластиковыми наручниками и принялся обстоятельно ощупывать. Что мне быстро надоело.

– Слышь, воин, – сказал я. – Какого хрена ты меня как бабу лапаешь? Взаимности все равно не добьешься, меня женщины интересуют.

Уши здоровенного Мартынюка, выглядывающие из-за фильтрующей маски, мгновенно стали малиновыми. После чего моя шея с правой стороны взорвалась адской болью, как это бывает, если заехать по ней ребром ладони, запакованной в бронеперчатку.

Хорошо, что не под ухо ударил, а пониже, иначе б с такого подарка я сто процентов ласты склеил. А так лишь снесло с ног. Я упал на левый бок и сразу же поджал колени, спасая пах и живот в ожидании избиения ногами.

Но такого не последовало.

Потому что старший рявкнул:

– Прекратить нах! Может, и правда что-то важное знает. Потом Грачев шкуру с нас спустит.

И уже ко мне:

– Эй, ты. Хорош валяться. Поднимайся.

Я аккуратно встал на ноги. Потому что если неаккуратно, то тонкая пластиковая петля запросто перережет кожу на руках, и без того травмированную предыдущим аналогичным связыванием. Встал – и пошел по направлению к знакомым мачтам освещения «Авангарда», которые борги превратили в наблюдательные вышки – и одновременно в снайперские огневые точки. Сто процентов оттуда мне под ноги пуля прилетела.

Однако пришли мы не на стадион, где я однажды поучаствовал в неслабой битве на арене, а в школу, находящуюся рядом и превращенную боргами в настоящую крепость.

Школа представляла собой четыре здания, расположенные квадратом. Два четырехэтажных по бокам, трехэтажное со входом – третья сторона квадрата, и двухэтажное на столбах – четвертая. Интересное архитектурное решение, в которое борги внесли свои коррективы, меж столбами оборудовав уютные пулеметные гнезда, а на крышах соорудив укрытия для снайперов. Вздумай та же «Воля» атаковать эдакое укрепление, думаю, вся группировка «зеленых» и полегла бы под стенами этой школы.

Вышедший навстречу нам начальник охраны с квадратной челюстью и пристяжью в виде четырех автоматчиков был предупрежден по рации, что ведут пленного, и с ходу начал выяснять, какого, собственно, хрена двое моих сопровождающих волокут к генералу какого-то вонючего сталкера. Но узнав, что «вонючий сталкер» без защитного костюма прошел через Песчаное плато, почесал в затылке, доложил об услышанном в рацию и махнул рукой:

– Проходите.

Кабинет Грачева был расположен на втором этаже. Возле него стояли двое часовых, а на двери красовалась табличка еще советских времен с надписью «Директорская». Один из предупрежденных по рации часовых открыл дверь, и я оказался в кабинете главы группировки «Борг».

За время, прошедшее с нашей последней встречи, генерал Грачев заметно сдал. Приобрел непроходящие от недосыпа синяки под глазами, дополнительные морщины на лбу и усталость во взгляде, лучше всяких слов демонстрирующую, как же его все задолбало. Но власть – это вредная привычка, сильнейший наркотик, любимая игрушка, от которой невозможно отказаться и за которую борются до последнего вздоха. И Грачев не был исключением. Бремя власти заметно давило на его плечи, но это было привычное бремя, которое если сбросил – то сразу и умер, потому что дальше просто незачем жить.

– Я тебе что сказал, когда мы виделись в последний раз? – вместо приветствия произнес генерал.

– То, что на меня открыта охота как на мутанта, сталкера и убийцу. Того, кого надо обязательно хирургически удалить с тела нашей Зоны, – слово в слово повторил я, потому что такое не забывается.

– Хорошо, что ты это помнишь, – вздохнул генерал, неторопливо расстегивая кобуру. – И я помню. Так что, видимо, действительно пришло время выпилить этот нарыв по прозвищу Снайпер.

Я усмехнулся:

– Пристрелишь, так и не узнав, зачем я добровольно сюда пришел?

Грачев на мгновение задумался, а потом сказал:

– Да без разницы мне, зачем ты сюда заявился. Просто неинтересно.

И выстрелил.

Признаться, не ожидал я такого поворота. Надеялся, что он меня хотя бы выслушает. Но генералу, похоже, действительно все осточертело, и новости, не касающиеся непосредственно группировки «Борг», ему были абсолютно по барабану. И потому одному из носителей такой новости, то есть мне, он совершенно хладнокровно послал сейчас пулю в лоб…