Законник

Стремянный непонимающе ждал.

– Жорик! Ты на базе? – напористо произнес Матусёнок. – Тогда срочно записывай номер… Еду к тебе. Дождись… Остальное отбрось и дождись. Потому что нету у тебя сейчас, Жорик, дела неотложней, чем в тюрьму не сесть. Так что ты уж лучше не серди папу Симу. Сделаешь – скощу месячный, даже двухмесячный платёж… Вот это другой разговор.

Надиктовывая номер, он отошел к шоссе. В поисках машины призывно поднял руку.

– В чем идея? Кто такой Жорик? – не выдержал Стремянный.

– Чудо очкастое. Мои глаза и уши, – смутно объяснился Матусёнок. Подметил зло поджатые губы. – Ладно, ладно, рассказываю. Но предупреждаю, – без огласки.

Таинственный Жорик был сотрудником одного из сотовых операторов. И по совместительству техническим гением, страдающим от недостатка наличности. В пересказе Матусёнка, идея Жорика основывалась на том, что каждый мобильник излучает постоянный сигнал на сверхвысоких частотах. Сигнал принимают радиовышки с мобильной связи. Зная их координаты, можно вычислить и координаты мобильника. Жорик взломал защитные блоки телефонных компаний и приступил к коммерческой реализации проекта: за солидную мзду помогал женам и мужьям отслеживать неверных супругов. Его возможности оценили и стали охотно использовать сыскные агентства. В контакт осторожный Жорик входил только с теми, кому доверял. Данные его передавались клиентами из рук в руки, доверительным шепотком, как прежде – подпольных портных, скорняков и повивальных бабок, а позже – фарцовщиков. Бизнес оказался прибыльным. Когда Матусёнок впервые прихватил Жорика, тот подвизался в убогой «хрущёвской» комнатушке в Выхино. Сейчас они подъехали к элитному дому на Курской, в котором Жорик арендовал трёхкомнатную квартиру – с правом выкупа.

– Твоего Жорика сажать надо! – объявил Стремянный. – Это ж, на минуточку, несанкционированное проникновение в частную жизнь.

– Опять за своё! – Матусёнок расстроился. – Что вы всё, Евгений Геннадьевич, чуть что – сажать? Пересажаете, с кем работать? От того, что накроет пару-тройку любителей гульнуть «налево», кому, кроме них, хуже? Наоборот, я его в рамках держу. Он додумался через компьютерную базу на деньги пользователя выходить. Но тут я его пресёк.

– Профилактируешь, стало быть? – усмехнулся Стремянный. – И что с этого имеешь?

– Ну, не задаром же, – огрызнулся Симка. Махнул ксивой перед консьержем: – Мы в сто четырнадцатую.

Жорик оказался долговязым очкариком с унылым, по-лошадиному вытянутым лицом. На незнакомца скосился с откровенной опаской.

– Ништяк, отсюда засады не жди, – успокоил его Матусёнок. – Это правильный человек.

Покровительственно похлопал хмурого гения по плечу.

– Веди в закрома. У нас минута дорога.

Жорик неохотно толкнул дверь в одну из комнат, где стояли три «навороченных» компьютера, со стен смотрели друг на друга две большущие, каждая в полстены, карты Москвы и Московской области. Жорик на клавиатуре набрал заказанный номер, длинным, как карандаш, пальцем, ткнул в карту Москвы, на которой высветилась точка. Укрупнил её, выдернул из ящика стола толстый справочник, полистал.

– ВДНХ, гостиница «Космос», – уверенно определил он.

– Точнее! Гостиница больно здорова, – потребовал Симка, гордо косясь на ошеломленного компаньона.

– Где-то район девятого-десятого этажа. Рядом другой телефон, – поколдовав над компьютером, сообщил Жорик. Поманипулировал ещё, вписал в стикер номер, протянул листик Матусёнку.

– Вот за что тебя люблю я! – Матусёнок с чувством чмокнул Жорика в лысеющую маковку.

– Глубокоуважаемый сэр! – игриво обратился он к компаньону.

– Быть может, у вас есть дополнительные вопросы? Пожелания? Поручения?

Стремянный лишь обалдело причмокнул. Он ощущал себя в сюре.

– Тогда связываюсь с Батановым, – довольный собой Матусёнок выхватил мобильник, будто пистолет из кобуры, набрал номер.

– Николай Панкратьевич! – громче, чем нужно, закричал он. – Мы с Евгением Геннадьевичем Стремянным только что вычислили отравительницу… Это Евгений Геннадьевич через какие-то свои старые секретные коны вышел, – он подмигнул Стремянному. – Она в гостинице «Космос» с клиентом. Известен телефон мужика, что сейчас с ней. Скорей всего, он и снял номер. Мы мчим туда на крыльях любви. Пока суд да дело, пробейте, кому принадлежит. Ну, и так далее… Да, и местным позвоните, чтоб, как установят, не упустили до нашего прибытия.

Продиктовав, с чувством захлопнул крышку мобильника. Подбежал к столику в углу, на котором стояла бутылка «Гранта», по-хозяйски выдернул из серванта два бокала, налил на три пальца виски, протянул один Стремянному.

– Ну, что? За успех нашего безнадежного предприятия? – провозгласил он, гордый произведенным впечатлением.

Стремянный сомлел. «Наше безнадежное мероприятие», «на крыльях любви», – Симка всё больше перенимал сленг самого Стремянного. Но особенно грело старого опера это нетерпение застоявшегося рысака, которое знал в себе. В смышлёном парнишке жила истинная, сыщицкая повадка.

– Ловкий ты бес, – признал Стремянный. – К твоей бы ловкости еще и честность.