Законы отцов наших

Кривая улыбка, появившаяся на его лице, означала, что шутка пришлась ему не по вкусу. Хоби вообще не любил, когда над ним подшучивали.

— Значит, если Кливленд ссучится, тебе нужно будет спасать свою задницу, так ведь?

— Кливленд не ссучится. Он не предаст своих братьев. Ни за что.

Я понимал, что он говорит это прежде всего для собственного самоуспокоения. Однако даже если предположить, что версия Хоби соответствует действительности и Кливленд мог сдать нескольких статистов, не посвященных в подробности, или сообщить кое-какие второстепенные детали, у Эдгаров имелись причины для беспокойства.

— Ты мог бы опередить события, Хоби.

— Я не стукач. — Он понизил голос и ткнул пистолетом куда-то вдаль. — Все равно они возьмут меня за жопу, достанут, где бы я ни спрятался. И никакая полиция не поможет. Именно за это в Нью-Хейвене судили Бобби — за убийство полицейского осведомителя.

Я мог бы побранить Хоби, упрекнуть его в том, что он сам своим безответственным поведением поставил себя в такое положение, однако сегодня это было бы полным лицемерием с моей стороны. Поведай я ему о своих делишках с Эдгарами, он принялся бы поносить меня на чем свет стоит. Мы оба добровольно пошли по дороге, которая завела нас в тупик. А ведь начиналось все, казалось бы, очень хорошо. Это как вечеринка со всеми надлежащими атрибутами — хорошей музыкой, танцами, девочками, предвкушением приятных удовольствий, — которая заканчивается полным провалом, причину которого не может объяснить никто. Мне было жаль нас обоих.

— К твоему сведению, у Эдгаров, похоже, созрел план освобождения Кливленда под залог. Так что тебе, наверное, можно будет спрятать оружие подальше. Скоро его выпустят.

— Эдгары, — произнес Хоби. — Дерьмо собачье. Не хочу иметь с ними ничего общего.

— Но тогда тебе не придется больше ни о чем беспокоиться, верно?

Хоби передернул плечами, как делал всегда, если ему было нужно выразить неуверенность. Он действительно не знал. Может быть, все и образуется. Наступило молчание, тягостное для нас обоих.

— Тебе страшно? — спросил я его.

Размышляя об ответе, он смотрел на меня в упор немигающими карими глазами. «Пантеры» не знали страха.

— Здесь тоже Вьетнам, приятель. Это как в дурном сне, когда идешь над пропастью по очень узкому выступу и надеешься, что не сорвешься вниз. За последние двое суток я если и сомкнул глаза, то на час, ну два часа от силы. Вдруг в эту дверь войдет плохой парень? Это при нашей жизни, бубба, — пропел он.

— Ну так уноси свою задницу отсюда, черт возьми! Руби концы, тебе нечего терять. Поехали со мной в Канаду. Что скажешь?

В глазах Хоби вспыхнул и тут же погас знакомый огонек живого воображения. Он решительно затряс головой. Нет. Ни в коем случае.

— Мне и здесь неплохо. Братья не дадут меня в обиду.

Когда я повернулся к выходу, он встал и после недолгих колебаний — Хоби в этот момент сделал вид, что у него немного закружилась голова, и пошатнулся — все же поднял руки и ответил на мое объятие. Пистолет по-прежнему находился в его руке, что вносило в сцену прощания элемент гротеска. Когда я открывал дверь, он произнес мне в спину несколько слов по-французски. Хоби знал, что я не владею этим языком, однако такой вычурный жест был в его стиле. Мне удалось разобрать лишь слова — mon ami. Это была фраза из какого-то фильма, но из какого, я, хоть убей, не мог вспомнить.

Когда я вернулся в мотель, меня там уже поджидал Эдгар. Едва я переступил порог и оказался внутри, меня охватило странное ощущение, будто я стал невольным свидетелем чего-то интимного, хотя в позах, в каких я застал Джун и ее супруга, не было ничего сладострастного. Они сидели на кроватях лицом друг к другу, спустив ноги на пол и едва не соприкасаясь лбами. Они явно обсуждали что-то шепотом, желая оставить с носом невидимого и неизвестного бойца ФБР или полиции. Как всегда, элемент случайности был предусмотрен. Когда я вошел, голова Эдгара резко повернулась в мою сторону. В его голубых глазах я прочитал раздражение и подозрение.

— О Боже, Сет! Мы тут совсем извелись от страха. А вас все нет и нет. Мы не знали, что и подумать. Оставалось только надеяться, что они не наскочили на вас.

— Кто «они»?

Эдгар посмотрел на Джун. Судя по количеству окурков в пепельнице и сильному запаху табака, можно было заключить, что они беседуют тут довольно долго. Может быть, даже с тех пор, как я ушел.

— У нас дома были гости, которые наводили кое-какие справки, — сказала она.

— Что за гости? — удивился я.

— Я их не видел, — сказал Эдгар. — С ними разговаривал Майкл, а я уже потом говорил с ним по телефону. Он сказал, что эти люди расспрашивали о вас. Когда вас видели в последний раз? Кто был тогда с вами? Были ли слышны прошлой ночью какие-либо необычные звуки? Например, драки?

— Чушь несусветная, — сказал я.

— Хотелось бы, чтобы это было так, — невесело произнес Эдгар.

— Что он сказал им?