Закованная свобода

Рука была теплой, большой и очень приятной, внушая так не хватающее чувство безопасности. Невольно вспомнилась сегодняшняя ночь – неужели Кагеяма и вправду такой волшебник? Вмиг избавить человека от страха невозможно, однако у него почти получалось – не избавлял, а временно заглушал, возвращая утерянное спокойствие и умиротворение.

Неужели это и есть сила дружбы?

Наверняка – да. Та чудесная и невозможная сила, которую никто не сможет разрушить ни огнем, ни мечем, ни словом. И это, даже можно сказать, и радовало, и пугало одновременно. У него никогда не было такого, как сейчас.

Дошли они очень быстро – то ли до дома оставалось совсем ничего, то ли Шое так глубоко ушел в себя, что упустил этот момент. Для него было большой неожиданностью застыть у порога – всю дорогу он смотрел только на собственную обувь. Ему было стыдно за проявленную слабость.

Как только он неловко запер за ними дверь, пытаясь унять дрожь в собственных руках и периодически промазывая ключом в замочную скважину, Кагеяма подошел настолько близко, что сердце от волнения ушло в пятки.

– Либо ты рассказываешь все сам, либо я вынуждаю сделать это силой.

И Хината сглотнул.

Почему-то что-то эдакое он предчувствовал.

========== Глава V – «Ты будешь моим» ==========

Неловко опустив голову и натянув одеяло до самых ушей, Хината боялся посмотреть в глаза Кагеяме, что сидел напротив и пытливо смотрел на него, ни разу не переводя взгляда – оттого дрожали даже плечи – и постоянно хмуря брови, словно что-то решал внутри себя. Серьезный и очень хмурый, будто серая грозовая туча, в которой вот-вот засверкает молния и загремит от ярости гром, Тобио был слишком похож на прежнего себя. Нет, даже в несколько раз хуже. Казалось, будто одно лишнее движение, взгляд, слово, звук – и наступит буря, сметающая все на своем пути.

Шое впервые видел его таким, отчего становилось настолько странно, неловко и непривычно, что приходилось бороться с желанием полностью спрятаться в одеяле, свернувшись клубком и послав весь мир к чертям. Однако осознание больно било по голове: вряд ли Кагеяма оценит подобное, да и не хотелось проявлять подобную слабость – он же не ребенок, в конце концов, а посему приходилось лишь в бессилии сжимать пододеяльник и поджимать под себя колени – авось и поможет.

На самом деле, если быть честным с самим собой, было невмоготу держать все внутри. Тяжелый груз давил на сердце, а неподъемный страх вселял только панику и обреченность. Казалось, что еще парочка таких событий, нежеланных встреч и неконтролируемых эмоций – и Шое на самом деле сойдет с ума, взбесится, потеряет голову, лишится рассудка, да что угодно! Но не менее всего этого – сердцем чуял.

Может, лучше ему дома отсидеться несколько месяцев? Тот безумец, гляди, и пыл умерит, найдя себе новую жертву в лице такого же мальчика-одуванчика. Хината за это время вполне придет в себя, вернув прежнюю жизнь и отослав все никчемные проблемы на второй план – ни к чему они ему будут, когда первое место его мыслей займет волейбол.

Разве не так?

– Хината, – тихий голос рядом заставил невольно вернуться в реальность. Мурашки пробежались по всему телу, словно назло вынуждая периодически дергаться, обхватывая себя руками. Не хотелось отвечать – подобная ситуация была равносильна пытке. Но что Шое мог сделать?

Только вздохнуть.

И еле слышно ответить:

– Мне признались в любви.

«И что в этом плохого?» – Хината уверен: Кагеяма подумал именно так. Его выражение лица, мимика, жесты – все указывало на недоумение и непонимание. Ожидавший услышать нечто «заоблачное», наверняка сильно разочаровался – иначе как объяснить напавшее на них мертвое молчание?

Сердце болезненно сжалось от сего осознания. Уж лучше бы Хината не выдавливал из себя ту самую малость и оставил все как есть – и все развернулось бы наилучшим образом, или не так? Хотя откуда он мог это знать? Он вообще сейчас ничего не знает, полагаясь лишь на нерадивую удачу и… свою силу? Храбрость? Трусость?

Черт. Почему же все так трудно?

– Я, конечно, знал, что ты непроходимый тупица, но чтобы настолько… – Кагеяма как-то слишком тяжело вздохнул, прикладывая ладонь ко лбу. – Будь ты не настолько измучен – смеялся бы до потери пульса.

– Прости, – Шое сильнее поджал под себя плечи, словно хотел слиться с ними воедино, и повторил: – Прости.

– За что ты извиняешься? – Кагеяма вновь тяжело вздохнул. Неловкость и неудобство перед ним снедали изнутри – Хината тысячу раз пожалел, что решил что-то рассказать.

Как ему научиться быть чуточку смелее? Как побороть себя и свои страхи? Как быть наравне с Тобио? Как перестать смотреть ему в спину? Как идти с ним шаг в шаг, бок о бок, плечом к плечу? – наверное, Хината об этом никогда не узнает. Потому что у него не получается прыгнуть выше головы.

– Кагеяма, – сжав руки в кулаки, Шое поднял голову – в глазах застыли невыплаканные слезы, но губы, сжатые в тонкую полоску, не дрожали; а плечи, все так же поджатые, напряглись еще сильнее. Казалось, что еще несколько секунд – и сведет мышцы, – а что бы ты сделал?

Тобио слегка нахмурился.