Закрытая книга

– Интересно, что именно можно про нас понять, – задумчиво переспросил он, – если мы сами ничего не понимаем. Я, к примеру, ничего не понимаю про тебя. Почему ты вчера убежала? Ты что, думала, что недостаточно просто попросить меня уйти? Думала, что я заставлю тебя остаться со мной силой?

Я замолчала, не зная, что ответить. Я убегала не от него, а от себя. Еще пара минут, и вчера я бы сама потащила его наверх, протягивая ему руки, умоляя забрать меня себе и свести с ума.

– Я так и думал, – услышала я. Оказывается, я так и стою посреди улицы, с прижатым к уху мобильным, таращусь на прохожих. – Что ты видишь, Даша?

– Вижу? В каком смысле?

– В смысле вокруг. Может быть, где-то есть какая-то надпись? Кафе? Скажи хотя бы, с какой стороны от тебя наша разлюбезная башня.

– Андре…

– Ты всегда можешь убежать от меня, – бросил он мне, и в голосе отчетливо прозвучала горечь. Я задохнулась от одной мысли, что снова увижу его. Идиотка сумасшедшая.

– Тут какой-то каменный забор и гранитные башни. Кажется, это парк.

– Камни такие круглые, бежевые? – задумчиво уточнил он. – Разных оттенков?

– Да, а как ты…

– Это кладбище Пер-Лашез, Даша. Стой там, я заберу тебя.

– Стоять где? На кладбище? – перепугалась я, чем еще больше развеселила Андре.

– Стой где стоишь и не отключай телефон. Если ты, конечно, не решишь, что пришло время для очередного кросса, – выразительно добавил он и отключился. Я осталась гадать, как он должен найти меня на темнеющей улице, по которой бредут прохожие, вереницей едут машины. Забор был длинным и, я могу поспорить, простирался параллельно не одной улице, а нескольким. Наверное, ему нравится держать меня в неведении, чувствуя себя в своем городе, как рыба в мутной парижской воде, в чернеющей под мостами Сене, в лабиринтах улочек. Зная, что я стою где-то там, боясь сдвинуться с места и чувствуя себя совершенно глупо. Люди смотрят на меня с подозрением, я мешаю людскому потоку. Я смотрю на телефон – заряд почти сел. Что, если это такая месть со стороны Андре и он даже не собирается приезжать? Или, наоборот, он уже сейчас где-то тут, рядом, смотрит на меня и радуется моей растерянности. В конце концов, вчера я оставила его в совершеннейших дураках. Я хочу уйти, но не могу. Больше всего я боюсь, что заряд окончательно кончится до того, как Андре позвонит. Если Андре позвонит.

– Запрыгивай, птица! – слышу я откуда-то из-за спины. Я резко поворачиваюсь, практически врезаясь в бегущего в хорошем темпе вечернего спортсмена. Он отскакивает от меня, мужчина средних лет, в совершенно невозможных, дурацких трусах с разрезами по бокам и обтягивающей майке. Мужчина в хорошей форме, но смотрит на меня с возмущением. В ушах у него наушники.

– Даша! – Я понимаю, что голос Андре идет с дороги. – Давай быстрей, а то я всю улицу перегородил.

– Андре? – И тут я вижу его. И немею, у меня, как говорится, отпадает челюсть. Андре сидит в машине – открытом спортивном кабриолете, пижонистее которого, наверное, и представить нельзя. Лоснящийся от хорошего ухода автомобиль переливается темно-синим. Изящный «нос» машины сходился в серебристую букву V. Я не поняла, что за марка, я никогда не видела таких автомобилей.

– Даша, ты так и будешь там стоять или все-таки убежишь? – спросил Андре, нахмурившись. Кто-то позади него уже вовсю сигналил, и Андре недовольно оглянулся и склонил голову в ожидании. Забавно, что мне совсем не показалось, что он решил вот так «выпендриться» передо мной. Просто у человека такая машина, сказала я самой себе. Ты ничего о нем не знаешь. Такая машина, наверное, стоит кучу денег. Он – лучший хирург клиники. Он, наверное, богат. Ты даже не задумывалась об этом.

– Я не уверена, что все это – хорошая идея.

– Совершенно плохая, – кивнул он. – Но я уже здесь, и ты ставишь меня в неудобное положение, заставляя стоять тут на зеленый. Это Париж, и мне в итоге проколют шину. Впрочем, ничего. Стой там столько, сколько тебе надо.

– Издеваешься? – фыркнула я.

– Есть немного, – согласился он и улыбнулся. Это просто поразительно, насколько идет ему эта улыбка, такая неожиданная, как появившееся в небе солнце посреди пасмурного дня. Андре улыбался так редко, что каждый раз я замирала, наслаждаясь этим внезапным потеплением на его выразительном лице.

– А я думала, спортивные машины покупают, когда начитается кризис среднего возраста, – бросила я, чувствуя себя достаточно странно на кожаном сиденье его машины. Второго ряда сидений в машине не было, и места хватало впритык, хотя сидеть было вполне комфортно. Немножко непривычно, ощущение такое, что ты наполовину на улице. Люди скользят по тебе взглядами, все замечают Андре и его машину, оценивают его спутницу. Оценивают меня.

– Вообще-то их покупают, чтобы производить впечатление на женщин, – заявил он и насмешливо посмотрел на меня.

– Со мной это не сработает.

– Я знаю. Впрочем, в моем случае я ее и не покупал.

– Нет? – удивилась я. – Украл?