Закрытый показ

Ребенок в животе резко дернулся, Жанна охнула. Толчок был таким сильным и красноречивым, что ее мозг пронзило слепящей молнией: «Сегодня я стану матерью».

Вскоре шум от фильма и неразборчивый разговор Юрия с Рэдом превратились в монотонно-унылое гудение, которое постепенно заполнило всю ее голову. Но, как ни странно, ее организм воспринял это как успокаивающее средство, сознание затуманилось, и Жанна провалилась в сон.

Она проснулась оттого, что кто-то крепко вцепился в ее руки, раздвинув их в стороны и прижав к полу. Жанна распахнула глаза, судорожно хватая ртом затхлый воздух. Над ней, будто растрепанный падальщик, нависал Рэд. Его раскрасневшееся, блестящее от пота небритое лицо отделяли от ее собственного лица всего несколько сантиметров. От пожилого режиссера разило потом, мочой и еще какой-то кислятиной. Щетина на его костлявом подбородке напоминала кончики серебряных иголочек, которые каким-то чудом проткнули кожу, стремясь наружу.

– Жанночка, – он нервно улыбнулся. – Дорогая моя вишенка…

– В чем дело?! Немедленно убери руки! – закричала она, пытаясь вырваться, но хватка Рэда, несмотря на возраст, была жесткой и безжалостной.

Жанне чудилось, будто кисти ее рук зажали в стальные тиски. Одновременно она с ужасом осознала, что не может пошевелить ногами. Чуть приподняв голову – мешал выпирающий барабаном живот, – Жанна увидела грузную фигуру Алексея, который всем своим весом навалился на ее колени.

– Отпустите меня! – завизжала она. – Что вы задумали?!!

Рэд ухмыльнулся, показывая ровные белые керамические зубы, чудеса современной стоматологии.

– Я тебя безмерно уважаю, дорогая Жанночка, – скороговоркой начал он. – И даже люблю, как отец. Но… чем быстрее мы повторим то, что сделали в кино, тем быстрее нас отпустят.

Жанну словно окатили ледяной водой.

– Что… чт… – от сковавшего ее ужаса она начала заикаться. – Что знач… значит «пов… торим»?!

Режиссер торопливо закивал:

– Тебе будет немного больно. Зато потом все станет хорошо. Ты ведь сильная девочка, правда? Вспомни, через что пришлось пройти Ире на съемках.

– Давай быстрее! – выкрикнул Алексей, и неожиданно рядом с Жанной оказался Юрий, в его руках были очки Рэда. Широко улыбаясь, он выдавил разбитое стекло из оправы, аккуратно зажав самый крупный осколок в зубах. Затем наклонился и одним движением задрал на Жанне сарафан, оголяя беззащитный живот.

Наконец до нее дошел весь ужас происходящего, в глазах потемнело. Жанна вдруг поймала себя на том, что вся нижняя часть ее тела покрыта липкой жидкостью.

«Воды отошли?!» – мелькнула в мозгу женщины мысль.

– Нет. Нет, нет, нет, – ошеломленно проблеяла она. – Не надо, пожалуйста!

Юрий с удовлетворенным видом кивнул и вынул изо рта блеснувший осколок.

– Артистично. Ты кричишь почти как в фильме двадцать пять лет назад, – заметил он.

Присев на корточки, он с помощью Алексея начал с силой раздвигать ее ноги.

Рэд склонился еще ближе, его острый нос почти упирался в побелевшее лицо беременной женщины:

– О, смотри! – захихикал Алексей. – Голова показалась!

Жанна зашлась в нечеловеческом крике.

– Мы просто съедим его, – хрипло пробубнил Рэд. Капля пота сорвалась с его носа и попала прямо в рот Жанны, из которого рвались душераздирающие вопли. – Так мне передал Ох. Пока ты спала, он выдвинул свои требования. Мы устраиваем мясной хардкор в прямом эфире. Ох хочет снять свой фильм. Мы должны вчетвером съесть твоего мальчика.

– Вче… твером?! – прохрипела Жанна. Разум окутывала кровавая пелена, перед глазами плясали языки пламени. Область таза и бедер стегала нестерпимая боль, будто ребенок внутри нее внезапно покрылся жестким хитином и теперь активно рвался наружу, раздирая ее внутренности своим колючим покровом.

– Ты ведь с нами? – засмеялся Юрий. – Это будет самый лучший фильм.

Между ног что-то потекло, и ее скрутило от череды конвульсивных спазмов.

– Ты уже дала ему имя? – прошептал Рэд. – У такого экзотического блюда должно быть имя.

– Держи ее! – прикрикнул Юрий, наклоняясь ниже.

Жанну трясло, она брыкалась и извивалась, словно сквозь нее пропускали электрический ток.

– А вдруг нам повезет и там двойня? – прозвучал каркающий голос Рэда.

Жанне казалось, что она пребывает в каком-то ядовито-влажном тумане.

– Этого хватит нам на целую неделю, – продолжал говорить режиссер. – Давай, тужься! Смотри на меня. Доверься мне!

Кричать сил не было, из глотки вырывались лишь жалкие всхлипы. Посиневшие пальцы прижатых к полу рук слабо подрагивали.

– Пожалейте, – выдохнула она и… открыла глаза.

Никакого Рэда над головой, никто ее не держал и не пытался вскрыть живот. Со стороны экрана доносились звуки фильма «Седая ночь», реплики каждого из героев Жанна знала уже практически наизусть. «Кинотеатр» был густо пропитан зловонием нечистот – после того как Алексей перевернул ведро, Юрий заставил банкира вытереть пол собственным пиджаком, и между ними едва не завязалась драка. И хотя камера была кое-как вычищена, вонь все равно осталась, теперь ее источал пиджак Алексея.

– Сон, – вслух прошептала она. По щеке скатилась одинокая слеза. – Господи, всего-то сон…