Закулисье российской истории. Завещание Ельцина и другие смутные события нашей страны

При этом диссидент на определенной стадии развития диктатуры, развития автократии уже не может работать политиком — даже оппозиционным. То есть он не может участвовать в структурах, институтах, выборных органах режима, потому что это тоже означает сотрудничество. Бывают диссиденты двух сортов: просто диссидент и диссидент-прогрессор. Диссидент-прогрессор — это тот диссидент, который преимущественно апеллирует к народу, пытается его просветить, собрать под святое знамя. Например, Хельсинкская группа господина Орлова этим не занималась когда-то — может быть, у него времени не хватило. А вот я — классический диссидент-прогрессор, а это уже близко к сопротивлению.

Довольно редко диссидентское движение смешивалось с сопротивлением по одной простой причине. Я на этом сильно прокалывалась, и меня многие классические диссиденты за это осудили, и, наверное, правильно сделали: если ты подписываешь какие-то документы, если ты официально известен властям как диссидент, то за тобой идет «наружка». Если ты одновременно пытаешься участвовать в движении сопротивления, то есть, скажем, листовки распространяешь, то садишься не только ты, но и все люди, которые с тобой связаны, — потому что просто за тобой идут, и невозможно их переиграть, хотя я и пыталась. Движение сопротивления очень сложно сочетается с диссидентством.

Мнение по этому вопросу Глеба Павловского, президента Фонда эффективной политики, политолога: